какъ знаете, диктовалъ весьма быстро, и въ трудности дѣла удостовѣряютъ и памятники божественныхъ книгъ. Изданное LXX толковниками не сохраняетъ тойже красоты на греческомъ языкѣ, вслѣдствіе чего Акила, Симмахъ и Ѳеодотіонъ въ одномъ и томъ-же трудѣ издали почти различныя произведенія, когда одинъ старался передавать слово въ слово, другой слѣдовать больше смыслу, а третій мало расходился съ древними. А пятое, шестое и седьмое изданія хотя неизвѣстно какимъ авторамъ они принадлежатъ, настолько имѣютъ въ себѣ правдоподобной разности (отъ прежнихъ), что заслужили авторитетъ безъ именъ авторовъ. Отсюда дошло до того, что священныя книги кажутся менѣе изящными и тяжело написанными, что люди краснорѣчивые не зная, что онѣ переведены съ еврейскаго, смотря на поверхность, а не на внутренность, прежде какъ бы гнушаются грязной одежды рѣчи, чѣмъ находятъ внутри прекрасное тѣло содержанія. Что̀ сладкозвучнѣе Псалтири? Она, подобно нищему Флакку и греку Пиндару, то течетъ ямбомъ, то вѣщаетъ алкейскимъ стихомъ, то величественно льется стихомъ саффическимъ, то выступаетъ полустопнымъ стихомъ. Что̀ прекраснѣе Второзаконія и пѣсней Исаіи? что̀ величественнѣе Соломона, что̀ совершеннѣе Іова? Все это, какъ пишутъ Іосифъ и Оригенъ, у своихъ (евреевъ) плавно льется гекзаметромъ и пентаметромъ. А когда читаемъ это на греческомъ, то звучитъ чѣмъ-то инымъ, а когда полатини, то и совсѣмъ нескладно. И если кому представляется, что прелесть языка отъ перевода не измѣняется, тотъ пусть буквально переводитъ Гомера на латинскій. Скажу нѣчто больше: пусть онъ того-же Гомера перекладываетъ прозою его же языка: онъ увидитъ смѣшную конструкцію и изящнѣйшаго поэта едва говорящимъ. Къ чему все это? Къ тому, чтобы вамъ не казалось удивительнымъ, если гдѣ нибудь мы спотыкаемся, если небойкая рѣчь или шероховата отъ согласныхъ,
346
БЛАЖЕННАГО ІЕРОНИМА
