Страница:Тарантас (Соллогуб).pdf/75

кажется огромнымъ департаментомъ, и даже строенія его глядятъ министрами, директорами, столоначальниками, съ форменными стьнами, съ вице-мундирными окнами. Кажется, что самыя петербургскія улицы раздѣляются, по табели о рангахъ, на благородныя, высокоблагородныя и превосходительныя. Право такъ. Когда я пріѣхалъ, я былъ убѣжденъ, что только я покажусь, всѣ обратятъ на меня вниманіе и что въ короткое время я сдѣлаю блистательную карьеру. Ты помнишь, что въ пансіонѣ я писалъ плохіе стихи, слѣдовательно, думалъ что отлично буду составлять дѣловыя бумаги. Но вообрази мое удивленіе: при первомъ моемъ опытѣ, я написалъ такой вздоръ, что столоначальникъ мой разсмѣялся и приказалъ мнѣ лишь перебѣлять отношенія... И не только министръ, не только директоръ не поощряли моей неопытности, но даже начальникъ отдѣленія не говорилъ со мной никогда ни слова, и блистательныя мои дарованія остались рѣшительно въ тѣни. Я утѣшался мыслію, что зависть сослуживцевъ заграждаетъ мое повышеніе, а съ другой стороны убѣдился, что на службѣ каждый думаетъ только о себѣ. Служба, братецъ — лѣстница. По этой лѣстницѣ ползаютъ и шагаютъ, карабкаются и прыгаютъ люди зеленаго цвѣта, то толкая другъ друга, то срываясь отъ неосторожности, то зацѣпясь за фалды надежнаго эквилибриста; немногіе идутъ твердо и безъ помощи. Немногіе думаютъ объ общей пользѣ, но каждый думаетъ о своей. Каждый помышляетъ какъ-бы схватить крестикъ, чтобъ поважничать передъ собратьями, да какъ-бы набить карманъ потуже. Не