онъ усталъ самъ отъ самого себя. Тогда началъ онъ догадываться, что есть какое-то высокое, прекрасное назначеніе въ наукѣ, которая подавляетъ ко дну души сомнѣніе, безвѣpie, страсти, томящія боренія, неизбѣжныя съ человѣческой природой. Безъ благодѣтельной науки, всѣ эти враждебныя начала выплываютъ на душевную поверхность, и жгутъ и бунтуютъ и губятъ беззащитную жизнь.
Въ такомъ безотрадномъ положеніи Иванъ Васильевичъ утѣшался, однакоже, отрадною надеждою отправиться за границу, воображая, что въ чужихъ краяхъ онъ легко пріобрѣтетъ познанія, которыя не съумѣлъ пріобрѣсти въ отечествѣ. Вообще, слово «за границу» имѣетъ между нашей молодежью какое-то странное значеніе. Оно точно какъ-бы является ключемъ всѣхъ житейскихъ благъ. Больной спѣшитъ за границу, воображая, что у прусской заставы вдругъ сдѣлается здоровымъ. Живописецъ просится за границу, въ ожиданіи, что какъ онъ только влѣзетъ на Monte Pincio, такъ и будетъ Рафаэлемъ. Невѣжа, пролѣнившійся цѣлый вѣкъ дома и пристыженный наконецъ своимъ незнаніемъ, беретъ мѣсто въ дилижансѣ и думаетъ, что потерянное время, вѣчная праздность, умственныя потемки больше ничего не значатъ: онъ ѣдетъ за границу.
Иванъ Васильевичъ отправился въ Берлинъ съ рекомендательными письмами ко всѣмъ знаменитостямъ Берлинскаго Университета. Первое его впечатлѣніе за границей было самое неудовлетворительное, хотя онъ самъ не могъ отдать себѣ отчета въ томъ, чего ожидалъ. Люди какъ люди.
