бимъ Бога“ (5,1—2). Идеи Богосыновства, Богочеловѣчества, искупительной жертвы и любви христіанской, вытекающей изъ этихъ основныхъ утвержденій посланія Іоанна, совершенно чужды Лао-Си, какъ и другимъ китайскимъ ученіямъ. Понятія, выражаемаго словомъ „Любовь“, въ ученіи Лао-Си нѣтъ вовсе: оттого это слово не встрѣчается въ переводахъ Конисси и Васильева, сдѣланныхъ съ китайскаго. Ученіе Лао-Си содержитъ подлинное, опытное указаніе на внутренній религіозный путь (который Лао-Си обозначаетъ словомъ Тао), въ его ученіи есть несомнѣнно-сильное начало аскетизма, несвойственнаго другимъ китайскимъ ученіямъ (какъ это указано архим. Хрисанѳомъ), но, при всей своей возвышенности, чистотѣ и религіозной значительности путь Лао-Си не есть путъ христіанскій. Наука китаевѣдѣнія, сравнительная исторія религій и богословіе одинаково заставляютъ утверждать это съ полной очевидностью. — Но при всѣхъ разнорѣчіяхъ въ пониманіи ученія Лао-Си одно совершенно несомнѣнно: это глубокое различіе духовнаго пути Лао-Си отъ пути всѣхъ до единаго китайскихъ мыслителей. Путь Лао-Си — внутреннее углубленіе, отшельничество, пещера (имѣющая особое мистеріальное значеніе во всѣхъ арійскихъ религіяхъ), молчаніе, созерцаніе, аскеза — путь буддійскій, христіанскій (разумѣется, со стороны чисто внѣшней, формъ, а не сущностей), но совершенно не китайскій. Арх. Хрисанѳъ, разбирающій ученіе Лао-Си съ точки зрѣнія христіанскій, чрезвычайно удачно и глубокомысленно отмѣчаетъ это разительнѣйшее отличіе Лао-Си отъ всѣхъ другихъ китайскихъ религіозныхъ мыслителей: „Міръ есть проявленіе Дао — въ его неистинной, низшей формѣ бытія. Истинное бытіе, слѣдовательно, состоитъ въ отрѣшеніи отъ этого ничтожнаго, дѣйствительнаго бытія, въ забвеніи интересовъ настоящей жизни, въ приближеніи посредст-
бим Бога“ (5,1—2). Идеи Богосыновства, Богочеловечества, искупительной жертвы и любви христианской, вытекающей из этих основных утверждений послания Иоанна, совершенно чужды Лао-Си, как и другим китайским учениям. Понятия, выражаемого словом „Любовь“, в учении Лао-Си нет вовсе: оттого это слово не встречается в переводах Конисси и Васильева, сделанных с китайского. Учение Лао-Си содержит подлинное, опытное указание на внутренний религиозный путь (который Лао-Си обозначает словом Тао), в его учении есть несомненно-сильное начало аскетизма, несвойственного другим китайским учениям (как это указано архим. Хрисанфом), но, при всей своей возвышенности, чистоте и религиозной значительности путь Лао-Си не есть пут христианский. Наука китаеведения, сравнительная история религий и богословие одинаково заставляют утверждать это с полной очевидностью. — Но при всех разноречиях в понимании учения Лао-Си одно совершенно несомненно: это глубокое различие духовного пути Лао-Си от пути всех до единого китайских мыслителей. Путь Лао-Си — внутреннее углубление, отшельничество, пещера (имеющая особое мистериальное значение во всех арийских религиях), молчание, созерцание, аскеза — путь буддийский, христианский (разумеется, со стороны чисто внешней, форм, а не сущностей), но совершенно не китайский. Арх. Хрисанф, разбирающий учение Лао-Си с точки зрения христианский, чрезвычайно удачно и глубокомысленно отмечает это разительнейшее отличие Лао-Си от всех других китайских религиозных мыслителей: „Мир есть проявление Дао — в его неистинной, низшей форме бытия. Истинное бытие, следовательно, состоит в отрешении от этого ничтожного, действительного бытия, в забвении интересов настоящей жизни, в приближении посредст-
