жертвую Вамъ, и я попрошу у Васъ позволенія служить въ арміи прапорщикомъ или товарищемъ Леппиха“.
По пріѣздѣ въ Петербургъ, Государь въ виду близкаго окончанія работъ Леппихомъ, послалъ графу Ростопчину 8 августа слѣдующія указанія: „Только что Леппихъ окончитъ свои приготовленія, составьте ему экипажъ для лодки, изъ людей надежныхъ и смышленыхъ, и отправьте нарочнаго съ извѣстіемъ къ генералу Кутузову, чтобы предупредить его. Я уже сообщилъ ему объ этомъ предпріятіи. Но прошу васъ поручить Леппиху наблюдать осторожность при опущеніи шара въ первый разъ на землю, чтобы не ошибиться и не попасть въ руки непріятелю. Необходимо, чтобы свои движенія онъ соображалъ съ движеніями главнокомандующаго; поэтому, прежде нежели онъ начнетъ свои дѣйствія, необходимо, чтобы онъ опустился въ главной квартирѣ и переговорилъ съ нимъ. Скажите ему, чтобы спустившись на землю, принялъ предосторожность поднять шаръ, укрѣпивъ его за веревку; въ противномъ случаѣ, къ нему могутъ собраться любопытные изъ войскъ, а между ними могутъ оказаться и непріятельскіе шпіоны“.
Эти предусмотрительныя указанія Александра I явились первою естественною попыткою зарожденія военной воздухоплавательной тактики.
Между тѣмъ извѣстіе о сдачѣ Смоленска принудило графа Ростопчина уже около 10 августа принять всѣ необходимыя мѣры, чтобы ничего въ городѣ не осталось на тотъ случай, если бы непріятель, по несчастію, разбилъ наши войска и занялъ бы Москву. Ожидая съ нетерпѣніемъ окончанія работъ Леппиха и узнавъ отъ Обрѣзкова, что машина будетъ готова черезъ 15 дней, графъ Ростопчинъ писалъ Государю 13 августа: „Леппихъ собираетъ теперь въ одно цѣлое ея части; тафта уже сшита и два маленькіе шара, которые будутъ слѣдовать за большимъ, готовы. Несмотря на то, я собралъ отъ него справки, сколько нужно будетъ ему времени для того, чтобы уложить всѣ его снасти. Онъ увѣрилъ меня, что ему достаточно для этого трехъ дней. Онъ много тратитъ денегъ; ему выдано уже 130.000 руб.; но если бы удалось его предпріятіе, то можно бы не пожалѣть и милліона. Если придется вывозить его отсюда, то я отправлю его въ Нижній, до Коломны на подводахъ, а потомъ водою“.
Время шло, къ обѣщанному сроку машины не удавалось окончить, и Леппиху пришлось приняться за опытъ съ маленькимъ шаромъ, который совершенно былъ готовъ. Къ тому времени въ народъ проникли кое-какіе слухи о воздушномъ шарѣ, и графъ Ростопчинъ счелъ за лучшее въ своихъ „афишахъ“, расклеенныхъ по городу 22 августа, сообщить жителямъ Москвы слѣдующее: „Здѣсь мнѣ поручено отъ Государя было сдѣлать большой шаръ, на которомъ 50 человѣкъ полетятъ, куда захотятъ, и по вѣтру и противъ вѣтра; а что отъ него будетъ, узнаете и порадуетесь. Если погода будетъ хороша: то завтра или
жертвую Вам, и я попрошу у Вас позволения служить в армии прапорщиком или товарищем Леппиха».
По приезде в Петербург государь, ввиду близкого окончания работ Леппихом, послал графу Ростопчину 8 августа следующие указания: «Только что Леппих окончит свои приготовления, составьте ему экипаж для лодки, из людей надежных и смышленых, и отправьте нарочного с известием к генералу Кутузову, чтобы предупредить его. Я уже сообщил ему об этом предприятии. Но прошу вас поручить Леппиху наблюдать осторожность при опущении шара в первый раз на землю, чтобы не ошибиться и не попасть в руки неприятелю. Необходимо, чтобы свои движения он соображал с движениями главнокомандующего; поэтому, прежде нежели он начнет свои действия, необходимо, чтобы он опустился в главной квартире и переговорил с ним. Скажите ему, чтобы спустившись на землю, принял предосторожность поднять шар, укрепив его за веревку; в противном случае, к нему могут собраться любопытные из войск, а между ними могут оказаться и неприятельские шпионы».
Эти предусмотрительные указания Александра I явились первою естественною попыткою зарождения военной воздухоплавательной тактики.
Между тем известие о сдаче Смоленска принудило графа Ростопчина уже около 10 августа принять все необходимые меры, чтобы ничего в городе не осталось на тот случай, если бы неприятель, по несчастью, разбил наши войска и занял бы Москву. Ожидая с нетерпением окончания работ Леппиха и узнав от Обрезкова, что машина будет готова через пятнадцать дней, граф Ростопчин писал государю 13 августа: «Леппих собирает теперь в одно целое ее части; тафта уже сшита и два маленькие шара, которые будут следовать за большим, готовы. Несмотря на то, я собрал от него справки, сколько нужно будет ему времени для того, чтобы уложить все его снасти. Он уверил меня, что ему достаточно для этого трех дней. Он много тратит денег; ему выдано уже 130.000 руб.; но если бы удалось его предприятие, то можно бы не пожалеть и миллиона. Если придется вывозить его отсюда, то я отправлю его в Нижний, до Коломны на подводах, а потом водою».
Время шло, к обещанному сроку машины не удавалось окончить, и Леппиху пришлось приняться за опыт с маленьким шаром, который совершенно был готов. К тому времени в народ проникли кое-какие слухи о воздушном шаре, и граф Ростопчин счел за лучшее в своих «афишах», расклеенных по городу 22 августа, сообщить жителям Москвы следующее: «Здесь мне поручено от государя было сделать большой шар, на котором 50 человек полетят, куда захотят, и по ветру и против ветра; а что от него будет, узнаете и порадуетесь. Если погода будет хороша: то завтра или
