это будетъ припасено. Невѣдѣніе цѣнъ матеріаловъ было виною того, что Леппихъ ошибся въ составленіи смѣты расходовъ.
Но чтобы не замедлить уплаты, а тѣмъ самымъ и окончанія такой важной работы, мнѣ кажется, что полезно было бы дать предписаніе Папкову, директору отдѣленія Московскаго банка, отпускать по моему требованію суммы, на которыя я буду выдавать ему росписки въ полученіи; а я уже буду получать такія же росписки отъ Леппиха. У Папкова всегда имѣются значительныя суммы въ мелкихъ ассигнаціяхъ. Эта мѣра тѣмъ болѣе необходима, что министръ финансовъ отвѣчалъ уже Обрѣзкову, что онъ еще не получалъ отъ Васъ, Государь, повелѣнія отпускать деньги по его требованіямъ.
Я еще не видѣлъ Леппиха, но завтра, подъ предлогомъ, что я званъ обѣдать гдѣ-нибудь вблизи того мѣста, гдѣ онъ основался, я сдѣлаю ему продолжительный визитъ и буду имѣть удовольствіе познакомиться съ человѣкомъ, чье изобрѣтеніе сдѣлаетъ безполезными войны (rendra le métier de la guerre inutile), освободитъ человечество отъ адскаго разрушителя и сдѣлаетъ Васъ судьей царей и царствъ и благодѣтелемъ рода людскаго».
Обрѣзковъ же, сообщая 6 іюня Государю объ исполненіи возложеннаго на него порученія, вновь подтвердилъ, что воздушное предпріятіе Леппиха сохраняется въ тайнѣ: «Всѣ движенія по сему дѣлу производятся съ большою осторожностью, и смѣю надѣяться, что истинное дѣло до самаго окончанія сохранится въ совершенной тайнѣ».
Графъ Ростопчинъ, побывавъ у Леппиха, сообщилъ объ этомъ Государю, причемъ въ концѣ письма не удержался, чтобы не заподозрить и Леппиха въ измѣнѣ, могущей явиться съ его стороны. Гр. Ростопчинъ писалъ 11-го іюня:
«…Я видѣлся съ Леппихомъ: это человѣкъ очень ловкій и очень свѣдущій въ механикѣ, онъ разсѣялъ всѣ мои сомнѣнія относительно крыльевъ его машины, дѣйствительно адской, и которая впослѣдствіи могла бы причинить роду людскому еще больше зла, чѣмъ самъ Наполеонъ, если бы сооруженіе воздушнаго шара не требовало такихъ затратъ… Леппихъ всеподданнѣйше проситъ Ваше Императорское Величество, чтобы повелѣно было отыскать нѣсколько ящиковъ, посланныхъ имъ изъ Вильны; въ этихъ ящикахъ находятся веревки и шерстяные шнуры, которые, по его словамъ, нельзя замѣнить здѣшними.
Такъ какъ невозможно держать въ тайнѣ въ теченіе четырехъ мѣсяцевъ мастерскую съ шестьюдесятью рабочими въ 7 верстахъ отъ города, то я условился съ Обрѣзковымъ, что онъ, подъ вымышленнымъ именемъ, заключитъ съ Леппихомъ договоръ, которымъ этотъ послѣдній обязуется доставить къ Новому Году большое число разныхъ земледѣльческихъ машинъ. Это разсѣетъ любопытство, если оно даже и будетъ возбуждено какимъ-нибудь непредвидѣннымъ случаемъ.
Мнѣ пришла въ голову мысль, которую я повергаю на усмотрѣніе Вашего
это будет припасено. Неведение цен материалов было виною того, что Леппих ошибся в составлении сметы расходов.
Но чтобы не замедлить уплаты, а тем самым и окончания такой важной работы, мне кажется, что полезно было бы дать предписание Папкову, директору отделения Московского банка, отпускать по моему требованию суммы, на которые я буду выдавать ему расписки в получении; а я уже буду получать такие же расписки от Леппиха. У Папкова всегда имеются значительные суммы в мелких ассигнациях. Эта мера тем более необходима, что министр финансов отвечал уже Обрезкову, что он еще не получал от Вас, Государь, повеления отпускать деньги по его требованиям.
Я еще не видел Леппиха, но завтра, под предлогом, что я зван обедать где-нибудь вблизи того места, где он основался, я сделаю ему продолжительный визит и буду иметь удовольствие познакомиться с человеком, чье изобретение сделает бесполезными войны (rendra le métier de la guerre inutile), освободит человечество от адского разрушителя и сделает Вас судьей царей и царств и благодетелем рода людского».
Обрезков же, сообщая 6 июня государю об исполнении возложенного на него поручения, вновь подтвердил, что воздушное предприятие Леппиха сохраняется в тайне: «Все движения по сему делу производятся с большою осторожностью, и смею надеяться, что истинное дело до самого окончания сохранится в совершенной тайне».
Граф Ростопчин, побывав у Леппиха, сообщил об этом государю, причем в конце письма не удержался, чтобы не заподозрить и Леппиха в измене, могущей явиться с его стороны. Граф Ростопчин писал 11-го июня:
«…Я виделся с Леппихом: это человек очень ловкий и очень сведущий в механике, он рассеял все мои сомнения относительно крыльев его машины, действительно адской, и которая впоследствии могла бы причинить роду людскому еще больше зла, чем сам Наполеон, если бы сооружение воздушного шара не требовало таких затрат… Леппих всеподданнейше просит Ваше Императорское Величество, чтобы повелено было отыскать несколько ящиков, посланных им из Вильны; в этих ящиках находятся веревки и шерстяные шнуры, которые, по его словам, нельзя заменить здешними.
Так как невозможно держать в тайне в течение четырех месяцев мастерскую с шестьюдесятью рабочими в 7 верстах от города, то я условился с Обрезковым, что он, под вымышленным именем, заключит с Леппихом договор, которым этот последний обязуется доставить к Новому Году большое число разных земледельческих машин. Это рассеет любопытство, если оно даже и будет возбуждено каким-нибудь непредвиденным случаем.
Мне пришла в голову мысль, которую я повергаю на усмотрение Вашего
