— 2 —
Въ продолженіе тридцати минувшихъ лѣтъ проф. Максъ Мюллеръ училъ въ своихъ книгахъ и лекціяхъ, въ Times, Saturday Review и разпичныхъ журналахъ, съ каѳедры Королевскаго института, съ каѳедры Вестминстерскаго Аббатства и съ каѳедры Оксфорда, что миѳологія — болѣзнь языка и что древній символизмъ явился результатомъ чего-то вродѣ примитивной умственной аберраціи.
"Мы знаемъ", говорить Ренуфъ, являющійся отголоскомъ Макса Мюллера въ своихъ "Hibbert lectures", "мы знаемъ, что миѳологія есть болѣзнь, которая появляется на извѣстной ступени человѣческой культуры". Таково неглубокое толкованіе не-эволюціонистовъ; и подобныя толкованія все еще приняты англійской публикой, которая выдаетъ довѣренность ученымъ на выработку своего мышленія. Пр. Максъ Мюллеръ, Коксъ, Губернатисъ и другіе провозвѣстники солнечнаго миѳа представили намъ первобытнаго миѳотворца, какъ нѣкого рода германизированнаго индусскаго метафизика, отбрасывающаго свою собственную тѣнь на ментальный туманъ и простодушно разсуждающаго относительно дыма или, по меньшей мѣрѣ, облака; при этомъ небо надъ его головою становится подобнымъ фантастическому куполу, испещренному видѣніями первобытныхъ кошмаровъ! Они представляютъ себѣ первобытнаго человѣка своимъ подобіемъ и находятъ, что онъ имѣеть противоестественную склонность мистифицировать самого себя или, какъ говоритъ Фонтенель, — "способенъ видѣть вещи, которыхъ въ дѣйствительности нѣтъ!" Они ложно представили, что первобытный или архаическій человѣкъ, безсмысленно руководимый съ самаго начала дѣятельнымъ, но недисциплинированнымъ воображеніемъ, повѣрилъ во всякаго рода заблужденія, которыя явно и постоянно опровергались его собственнымъ ежедневнымъ опытомъ: глупецъ, фантазирующій посреди страшныхъ реальностей, шлифовавшихъ его собственный опытъ, подобно плавучимъ льдинамъ, которыя оставляютъ свой стпечатокъ на подводныхъ скалахъ. Остается сказать то, что нѣкогда будетъ принято всѣми, именно, что эти признанные учителя находились не ближе къ началу миѳологіи и языка, чѣмъ былъ поэтъ Вилли Бёрнса — къ Пегасу. Мой отвѣтъ таковъ: это не болѣе какъ фантазія теоретика-метафизика, что миѳологія болѣзнь языка или чего-бы то ни было иного, исключая его собственнаго мозга. Происхожденіе и значение миѳологіи были совершенно не поняты этими соляристами и провозвѣстниками погоды! Миѳологія была первобытнымъ способомъ овеществленія древней мысли. Она основывалась на естественныхъ фактахъ и можетъ быть и до сихъ поръ провѣряема на феноменахъ. Въ ней нѣтъ ничего безумнаго, ничего безсмысленнаго, когда ее разсматриваютъ въ свѣті эволюціонизма и когда ея способъ выраженія посредствомъ языка знаковъ понятъ вполнѣ. Безуміе состоитъ въ томъ, что ее смѣшиваютъ съ исторіей или съ Божественнымъ Откровеніемъ 1).
1) Поскольку это касается "Божественнаго Откровенія", мы согласны. Не то относительно "человѣческой исторіи", такъ какъ "исторія" заключается въ большинствѣ аллегорій и "миѳовъ" Индіи, и въ нихъ скрыты событія, действительно происходившія.
