вали за ними и встрѣтили ихъ раньше, чѣмъ ожидали, и снова расположились на виду у нихъ у первой же деревни, лежащей къ востоку, по дорогѣ въ Казань. Конные караулы казаковъ и нашихъ стояли такъ близко другъ отъ друга, какъ никогда за все время войны, но несмотря на это мы все-таки позволили себѣ нѣкоторыя удобства въ этотъ холодный день. Находившееся передъ нашей лагерной линіей картофельное поле заняло многихъ изъ нашихъ и насытило всѣхъ. Я долженъ сознаться, что плоды этой почвы были лучше, красивѣе и привлекательнѣе плодовъ нашего отечества, воспроизводимыхъ изъ лучшихъ голландскихъ сѣмянъ.
Днемъ, 15-го сентября, мимо нашей стоянки неожиданно проскакалъ Мюратъ, въ сопровожденіи одного сигналиста; онъ наскоро отдалъ намъ приказъ трубить у аванпостовъ тревогу и садиться на коней, затѣмъ помчался дальше. Приказъ Мюрата скоро былъ приведенъ въ исполненіе, и мы поѣхали по направленію къ Богородску. Попутный вѣтеръ окутывалъ насъ облаками дыма горѣвшаго города, и лучи солнца, пробивающіеся сквозь эти облака, окрашивали насъ и все окружающее въ желтый цвѣтъ. Близко отъ насъ были казаки, но сегодня мы не обмѣнялись ни однимъ выстрѣломъ. Мы, вѣроятно, находились уже на разстояніи мили отъ Москвы. Съ наступленіемъ ночи мы расположились лагеремъ, а на слѣдующій день отправились дальше. Мы миновали довольно красивыя, указывающія на достатокъ, деревни, которыхъ особенная архитектура, внѣшняя чистота и украшенія намъ очень
