возбудило во мнѣ желаніе посмотрѣть, что происходитъ наверху у нашихъ. Я нашелъ, что они перемѣнили свою позицію и это, казалось, предвѣщало счастливый исходъ сраженія. Пушечная пальба прекратилась только на нашемъ флангѣ, въ другихъ же мѣстахъ бой продолжался съ прежней силой. На разстояніи, приблизительно, въ тридцать шаговъ влѣво отъ себя, я увидѣлъ, какъ уважаемый и любимый нами французскій дивизіонный генералъ Мондрюкъ внезапно поблѣднѣлъ и покачнувшись, упалъ съ лошади. Я поспѣшилъ къ нему на помощь, но меня предупредили французскіе врачи. Осколокъ гранаты смертельно ранилъ его въ область живота. Съ грустью вернулся я въ свой оврагъ. Притокъ раненыхъ въ это время нѣсколько уменьшился, потому что взяли второй большой редутъ, лежащій къ югу отъ насъ и аттака производилась, главнымъ образомъ, на правый флангъ непріятеля. Новоприбывшіе раненые разсказали намъ о многократныхъ аттакахъ на этотъ редутъ; о кучѣ труповъ, буквально заполнившихъ его, объ обоюдномъ упорствѣ, съ какимъ нападали и защищались.
Въ это время проѣхалъ мимо насъ съ большой свитой Наполеонъ. Его лицо, казалось намъ, выражало спокойствіе и довольство ходомъ сраженія; мы тогда не знали, что это лицо во всѣхъ обстоятельствахъ, въ счастьи и несчастьи, оставалось холодно спокойнымъ. Мимо насъ потянулись остатки полковъ, благодаря малочисленности не могшіе уже самостоятельно дѣйствовать, потерявшіе свои части офицеры и солдаты различныхъ націй. Прошелъ, между-прочимъ, полкъ вюртембергской легкой кавалеріи герцога Генриха. Въ немъ мы насчитали только трехъ офицеровъ и 20 солдатъ. Я и мои коллеги покинули оврагъ: мы вскорѣ нашли наши полки,
