переполненному нашей пѣхотой. Передъ лѣсомъ былъ расположенъ лѣвый флангъ русской арміи, подъ прикрытіемъ большого редута. Было еще очень рано, солнце еще не взошло. Приказали слѣзть съ лошадей. Холодное утро принудило нашихъ солдатъ срубить нѣсколько вѣтокъ кустарника и развести огонь. Дымъ отъ костра поднимался прямо къ небу. Кто-то заключилъ по этому признаку о благопріятномъ исходѣ дня. Сдѣлалось свѣтлѣе, мы сѣли на коней, и адъютантъ графъ фонъ-Гревсницъ, на нѣмецкомъ языкѣ, прочелъ намъ извѣстный и замѣчательный суточный приказъ Наполеона. Адъютантъ былъ такъ возбужденъ предстоящимъ сраженіемъ, что вмѣсто того, чтобы закончить, какъ было написано: «У Москвы», закончилъ чтеніе такъ: «Москва, 7 сентября 1812 г. Наполеонъ».
Тѣмъ временемъ выглянуло солнце и началась битва. Первый редутъ на нашемъ правомъ флангѣ былъ взятъ. Взялъ его корпусъ Нея, въ составъ котораго входили французы, наши земляки и поляки подъ начальствомъ Понятовскаго. Мы пока были въ безопасности; ни одна пуля не достигала лѣса. Но вскорѣ дѣло стало серьезнѣе. Мы должны были отступить влѣво, но все же оставались внѣ выстрѣловъ. Мы рысью прошли мимо выстроенныхъ въ боевомъ порядкѣ полковъ и получили приказъ остановиться въ центрѣ боевой линіи, передъ центральнымъ русскимъ редутомъ, впереди колонны гвардейской пѣхоты. Впродолженіи всего сраженія эта колонна простояла здѣсь, не сдѣлавъ ни одного выстрѣла и не понеся никакихъ потерь; къ ней присоединили нѣсколько прусскихъ баттарей. Когда во время дальнѣйшаго боя пѣхота, поддерживаемая кирасирами, нѣсколько разъ ходила въ аттаки на
