лилъ со мной (не знаю, это, вѣроятно, польскій обычай, но я этого не требовалъ). Себѣ адъютантъ взялъ трубку и огниво, а мнѣ далъ красивую табакерку съ изображеніемъ Нельсона. Изъ денегъ я получилъ четыре серебряныхъ рубля. Пряча эти новыя для меня монеты, я думалъ: Когда-нибудь онѣ будутъ воспоминаніемъ объ этой минутѣ. Въ сумкѣ еще нашлась колбаса. «Partes accánales, amicà!» сказалъ полякъ. Пустили въ ходъ саблю и раздѣлили пополамъ колбасу, составлявшую для насъ обоихъ нѣчто самое полезное и пріятное. Покончивъ со всѣмъ этимъ, я догналъ нашихъ.
Остановились мы въ чьемъ-то великолѣпномъ помѣстьѣ, весьма красивомъ и живописномъ. Мы прожили здѣсь нѣсколько дней. На поляхъ было много корма для нашихъ лошадей; въ хлѣбѣ и мясѣ также не было недостатка. Погода была хорошая, теплая; солдаты забавлялись, качаясь на качеляхъ, выстроенныхъ на лужайкѣ передъ барскимъ домомъ. Все бы на этой стоянкѣ было превосходно, если бы не то, что мы должны были довольствоваться плохой водой, увеличивавшей желудочныя заболѣванія. До сихъ поръ я имѣлъ еще нѣкоторые лѣкарства и могъ кое-какъ бороться съ этой эпидеміей. Достигалъ я этого тѣмъ, что на каждомъ привалѣ раздавалъ «мятный чай». Когда запасъ мяты истощался, перешли къ бузинѣ. Тѣмъ, которые особенно страдали, я давалъ помимо этого напитка опійную настойку съ гофманскими каплями, и пока у меня были всѣ эти полезныя средства, все шло сносно. Всѣ кое-какъ двигались, несмотря на то, что причины, вызывавшія заболѣванія, не исчезали. Многимъ принесли чрезвычайную пользу, при припадкахъ упомянутаго рода, густые мучнистые супы или каши. Я рекомендовалъ ихъ всѣмъ; они
