пищи и даже косьба зернового хлѣба и травы, уже давно исполнялось нами на равнѣ съ солдатами. Молоть и печь научились мы позже; «дармоѣдничать,» въ буквальномъ смыслѣ этого слова, никому не разрѣшалось.
Слѣдующій привалъ мы сдѣлали въ мѣстечкѣ Лесна. Ручей со студеной водой помогалъ переносить дневную жару, а найденная нами пища сдѣлала этотъ день праздникомъ. Менѣе благопріятенъ былъ нашъ привалъ на слѣдующій день близъ большой дороги, на выжженомъ солнцемъ полѣ. Направо отъ насъ былъ еловый лѣсъ, а на лѣво озеро, у котораго стояла мельница. Подъ палящими лучами солнца лежали вскорѣ блѣдные, истощенные солдаты. Жаркіе дни и очень холодныя ночи, которыя приходилось проводить на голой землѣ, въ связи съ плохимъ питаніемъ и отвратительной водой, вызвали усиленіе гастрическихъ заболѣваній, какъ я говорилъ выше, свирѣпствовавшихъ у насъ. Почти всѣ жаловались на недомоганіе, усталость и невозможность сѣсть на коня. Однако, избѣжать послѣдняго было невозможно, такъ какъ въ случаѣ отказа, въ ходъ пускались палки.
Спокойствіе наше скоро было нарушено упавшими недалеко отъ насъ двумя снарядами. Протрубили сигналъ: «На лошадей!» Я только что хотѣлъ сѣсть на коня, какъ быстро подскакавшій ко мнѣ нашъ полковникъ попросилъ слѣдовать за нимъ. Оказалось, что невдалекѣ отъ мѣста нашей стоянки польскіе офицеры устроили дуэль. Когда мы прискакали туда—на мѣстѣ остался только трупъ,—секунданты и дуэлянтъ успѣли скрыться. Меня попросили изслѣдовать лежавшаго. Я константировалъ смерть. Польскій адъютантъ обыскалъ убитаго, забралъ себѣ всѣ его бумаги, а остальныя вещи и деньги раздѣ-
