и о плѣнныхъ, которыхъ провели. Онъ далъ мнѣ также точныя свѣдѣнія о самочувствіи принца фонъ-Гогенлоэ, получившаго шесть колотыхъ ранъ. Въ приличномъ еврейскомъ трактирѣ я получилъ за деньги ужинъ и хорошее пиво, послѣ чего вернулся обратно въ лагеръ. Въ эту ночь прибыла къ намъ легкая кавалерія маршала Нея. Вѣроятно голодъ заставилъ ее сдѣлать экскурсію въ городъ. Утромъ они привезли въ свой лагеръ много разныхъ вещей, но, правда, большею частью совершенно ненужныхъ.
25-го іюля, по красивой дорогѣ, на правомъ берегу Двины, мы двинулись вверхъ по теченію къ Витебску. Легкая кавалерія Нея, бывшая во главѣ нашего отряда, уже въ полдень вошла въ соприкосновеніе съ арьергардомъ русскихъ, которымъ, какъ говорили, командуетъ генералъ Дохтуровъ. Слѣдующій день прошелъ спокойно. Мы было уже расположились лагеремъ на поросшей можжевельникомъ полянѣ, вправо отъ дороги, какъ вдругъ четыре баварскихъ легкихъ полка полною рысью пронеслись мимо насъ въ лѣсъ. Прискакалъ французъ офицеръ, маленькій человѣкъ на громадной лошади. Онъ привезъ приказъ поддержать баварцевъ. Мы прибыли на мѣсто схватки, но поздно; русскіе уже отступили. Утромъ 27 на разсвѣтѣ мы снялись съ лагеря. Еще наканунѣ на лѣвомъ берегу Двины началась канонада, усилившаяся при нашемъ приближеніи. Мы не сомнѣвались въ побѣдѣ нашего оружія, но удивлялись, почему нашъ отрядъ, въ которомъ было все-таки свыше 4.000 человѣкъ, не принимаетъ никакого участія въ этомъ сраженіи. Объяснилось это лишь на слѣдующее утро: русскіе, которыхъ мы преслѣдовали съ самаго Полоцка, сожгли за собою, близъ Витебска, мостъ,
