лошадей. Отсюда мы двинулись на Лейпцигъ, гдѣ и расположилась наша пѣхота, а мы стояли въ теченіе недѣли въ окрестныхъ деревняхъ. Мы осмотрѣли въ Лейпцигѣ всѣ достопримѣчательности и пополнили свои запасы. Между прочимъ, я купилъ карманные часы, поставившіе меня впослѣдствіи, при Березинѣ, въ такое неловкое положеніе, изъ котораго выручило меня только извиненіе. Изъ Лейпцига (мы покинули его 6 апрѣля) приказано было отправиться въ Франкфуртъ на Одерѣ. Благодаря чистому весеннему воздуху заболѣваній въ полку совершенно не было, и мнѣ все время приходилось бездѣльничать. Жителямъ Саксоніи я не могу не принести самой горячей благодарности за ихъ дружески услужливое и человѣколюбивое отношеніе. Я прошелъ эту страну три раза, въ различныхъ направленіяхъ и долженъ признаться, что и въ третій разъ испыталъ то же пріятное чувство, что и въ первый. Саксонцы остались такими же гостепріимными, какъ и раньше, шесть лѣтъ тому назадъ, несмотря на частыя размѣщенія по ихъ квартирамъ солдатъ, благодаря почти постояннымъ войнамъ. Какъ часто согрѣвали они насъ, окоченѣлыхъ и промокшихъ, дружески встрѣчали и угощали насъ въ своихъ жилищахъ горячимъ кофе и трубками, прося удовольствоваться этимъ, пока не подадутъ обѣда или ужина. При выступленіи они провожали насъ искренними пожеланіями счастья и не ограничиваясь этимъ, наполняли наши бутылки водкой, мѣшки для провизіи—жаркимъ, хлѣбомъ съ масломъ и проч. Иногда прощанье сопровождалось дружескими слезами и поцѣляуми, а часто даже проводами до слѣдующаго города. Благодарю Васъ еще разъ, любезные саксонцы!…
Во Франкфуртѣ, куда мы прибыли 12-го апрѣля,
