ковъ къ французамъ, они отпустили насъ, пообѣщавъ, что завтра мы получимъ соотвѣтствующій приказъ.
Лишь 7 декабря покинули мы Борисовъ. По дорогѣ мы встрѣтили многихъ отдѣльныхъ солдатъ, принадлежавшихъ къ русской арміи, и много разбросанныхъ труповъ нашихъ. Къ ночи мы прибыли въ Шицковъ и вскорѣ нашли врача В…, котораго очень обрадовало наше прибытіе, но еще болѣе приказъ догонять свою часть. Онъ принялъ насъ очень радушно и угостилъ всѣмъ, что у него было. Здѣсь я нашелъ тѣхъ четырехъ вюртембергскихъ врачей, о которыхъ мнѣ сказалъ докторъ Виттъ; именно моего коллегу Ципперлена и младшихъ врачей Кюнле и Гертнера; фамилію четвертаго я позабылъ; онъ умеръ вскорѣ послѣ этого. Русскій врачъ В… приготовлялся къ отъѣзду. Передавъ мнѣ больныхъ и поколотивъ на другое утро своего денщика за то, что онъ не посолилъ приготовленную въ дорогу жареную телятину, онъ уѣхалъ и вмѣстѣ съ нимъ Ципперленъ. Старшій въ деревнѣ офицеръ повелъ меня, вскорѣ послѣ моего прибытія, въ кладовую, наполненную тулупами, чтобъ я выбралъ себѣ изъ нихъ, какой мнѣ подойдетъ. Онъ далъ также каждому изъ насъ по одному солдату, знавшему нѣмецкій языкъ, въ качествѣ переводчика. Я получилъ двухъ самыхъ расторопныхъ, Ивана Криницкаго изъ Риги, сына мясника, и Вреде, сына садовника изъ Петербурга. Эти провожали насъ
