на тѣхъ же условіяхъ, что и я. Докторъ Виттъ однако принялъ только господина Дюкруа, родомъ изъ Кенигсберга. Мой новый благодѣтель назначилъ насъ обоихъ сперва въ деревню Шицкову, находящуюся въ 10 верстахъ отъ Борисова, по дорогѣ въ Полоцкъ, гдѣ помѣстили 3.000 раненыхъ и больныхъ русскихъ и плѣнныхъ; при нихъ до сихъ поръ былъ только одинъ русскій врачъ.
1 декабря Виттъ, принявъ всѣ необходимыя мѣры касательно множества больныхъ и раненыхъ и распорядившись о пересылкѣ части ихъ внутрь Россіи, уѣхалъ. Онъ далъ мнѣ письменный приказъ, по которому я долженъ былъ смѣнить врача въ Шицковѣ; послѣднему нужно было идти за своимъ корпусомъ, а Дюкруа назначался моимъ помощникомъ. Русская армія выступила изъ Борисова. Я остался въ квартирѣ доктора Витта и ожидалъ приказа о моей отправкѣ въ командировку отъ коменданта города. Не получивъ черезъ три дня никакихъ приказаній, я и Дюкруа пошли къ плацъ-коменданту. Въ той квартирѣ, гдѣ жилъ графъ Витгенштейнъ, я нашелъ штабъ-офицеровъ, которымъ и разсказалъ по-нѣмецки о предписаніи, полученномъ мною и о желаніи работать, чтобъ быть полезнымъ.
— Всѣ вы, нѣмцы, такъ ревностно относитесь къ дѣламъ службы, — спросили они меня.
Послѣ нѣкоторыхъ разспросовъ о нашемъ отступленіи, объ отношеніи вообще нѣмцевъ и союзни-
