24-го числа послѣ полудня мы достигли Бобра. Бобръ не пострадалъ отъ пожара пока я тамъ находился, но не могу этого же сказать о деревнѣ Немоница, въ которой мы ночевали 25 числа. Я самъ долженъ былъ, какъ это часто случалось, носить бревна для костра и напрягать свои ослабѣвшія силы. Здѣсь было много швейцарцевъ, голландцевъ и другихъ союзниковъ, добравшихся сюда частью изъ Минска, частью со стороны Двины. Ночь прошла безъ сна, въ тревожномъ ожиданіи перехода черезъ Березину, гдѣ мы были окружены тремя русскими арміями. Въ ночь съ 25 на 26 за полночь мы выступили, я въ обществѣ нѣсколькихъ офицеровъ. Бодрымъ шагомъ, озаренные звѣзднымъ небомъ, шли мы къ Борисову. Отдавъ свою лошадь, я принужденъ былъ теперь выпросить себѣ денщика солдата, который долженъ былъ носить мою будущую провизію. Въ эту ночь предложилъ мнѣ одинъ артиллеристъ купить у него лошадь. Я пріобрѣлъ ее за одинъ дукатъ. Мой денщикъ долженъ былъ вести ее. Когда разсвѣло, Баслеръ мнѣ сказалъ, что эту лошадь украли у него ночью, однако онъ не требовалъ ея обратно. Недалеко на мосту, перекинутомъ черезъ какую-то рѣченку, скопилось масса людей, экипажей и телѣгъ, и какъ всегда, произошла страшная давка. Въ это время одинъ изъ моихъ спутниковъ укралъ у кого-то мѣшокъ и передалъ его моему денщику. Въ мѣшкѣ находилась ветчина, немного хлѣба, луку и
