были проходить снова, какъ и третьяго дня, подъ огнемъ непріятеля. Примкнувъ къ гвардейскимъ частямъ, среди которыхъ шелъ пѣшкомъ императоръ, мы, безъ большихъ потерь, поздно ночью прибыли въ Ляды.
Уже задолго до разсвѣта былъ отданъ приказъ выступить изъ Лядъ, но выступленіе замедлилось. Причина этого осталась мнѣ неизвѣстной. Я, съ небольшой группой офицеровъ, двинулся впередъ, не зная, что армія задержится. Мы продолжили нашъ путь, не ожидая остальныхъ, и вечеромъ достигли Дубровны, сдѣлавъ этотъ переходъ вполнѣ благополучно. Здѣсь мы нашли очень мало войскъ, но жители, христіане и евреи, не покинули своихъ домовъ. Мы вскорѣ нашли квартиру, а генералъ Вейсъ досталъ гдѣ-то провіантъ. Вскорѣ прибылъ сюда и императоръ, гвардія, мои генералы и остатокъ нашего корпуса. Я указалъ нашимъ генераламъ удобный домъ для помѣщенія вблизи моей квартиры, который они и заняли. Императоръ тоже остановился неподалеку отъ насъ; гвардія расположилась лагеремъ за городомъ. Наступила оттепель, и ночью начался дождь. Спалось въ теплыхъ комнатахъ необыкновенно хорошо. 19 ноября мы выступили. Гололедица, какъ и всегда, была причиной многихъ несчастій. Если случалось, что упавшій не могъ уже болѣе подняться, то ближайшіе его товарищи бросались на него и самымъ безжалостнымъ образомъ срывали съ него одежду.
