шали спать. Отрядъ изъ нѣсколькихъ солдатъ послали искать фуражъ. Въ полночь часть ихъ вернулась съ небольшимъ количествомъ сѣна и съ извѣстіемъ, что ихъ товарищи взяты въ плѣнъ казаками. Эта вѣсть еще болѣе увеличила наши заботы изъ-за опасенія нападенія, котораго, однако, не послѣдовало. Съ другой стороны прибѣжали, запыхавшись два, полуодѣтые солдата и разсказали со смертельнымъ страхомъ, что они вечеромъ, чтобъ поискать пищу, свернули съ дороги въ сторону, но въ одной деревнѣ на нихъ напали съ пиками и топорами вооруженные крестьяне и окружили ихъ; большинство ихъ товарищей были заколоты на мѣстѣ, и только они съ большимъ трудомъ избѣгли опасности. Уже за полночь прибылъ изъ Доробужа артиллерійскій офицеръ, оставшійся въ главной квартирѣ, чтобъ принять какой-нибудь провіантъ. Онъ принесъ въ рукавѣ своей шинели три хлѣба, каждый вѣсомъ въ полтора фунта, и сказалъ: «Здѣсь все, что генералъ шлетъ ко дню рожденія короля». Эти 4½ фунта хлѣба были раздѣлены на 19 частей; сколько досталось каждому и мнѣ, какъ гостю, можно догадаться. Я сварилъ супъ вмѣстѣ съ артиллерійскимъ офицеромъ Фаберъ ди Форъ, мы съѣли его съ этимъ хлѣбомъ и легли спать.
Послѣ этой страшно холодной ночи моя лошадь побѣлѣла отъ инея и почти окоченѣла отъ холода. Въ эту же ночь у меня украли мой ранецъ. Въ
