и черезъ нѣсколько минутъ все было растащено. Порядокъ и дисциплина въ это время въ арміи совершенно отсутствовали. При грабежахъ, а грабили теперь собственные обозы, водки больше проливалось, чѣмъ выпивалось; сахаръ, напротивъ, всегда тщательно сохраняли. Я многократно убѣждался въ питательномъ свойствѣ сахара; часто ничего не имѣя другого, кромѣ куска сахара, я съѣдалъ его во время перехода, и это облегчало переносить голодъ; иногда появлялось даже ощущеніе сытости. Правда, на нѣкоторыхъ, склонныхъ къ желудочныхъ заболѣваніямъ, употребленіе сахара дѣйствовало плохо.
Выпавшій снѣгъ очень затруднилъ намъ путь, особенно тяжело приходилось артиллеріи. Кавалеристы должны были слѣзать съ лошадей. Послѣднихъ въ полномъ снаряженіи съ ихъ сѣдельной сбруей впрягали въ пушки; въ виду недостатка хомутовъ, постромки прикрѣплялись къ подпругамъ. Все это однако приносило чрезвычайно мало пользы. На другое утро пришлось оставить тяжелыя орудія, потому что ночью пало множество лошадей. Земля крѣпко замерзла; стала неровной, вслѣдствіе чего путь сдѣлался еще болѣе труднымъ. Рано утромъ, 3 ноября, я былъ свидѣтелемъ того, какъ графъ фонъ-Шелеръ велѣлъ забить дула и распилить лафеты у восьми тяжелыхъ пушекъ, 16 и 24 фунтовыхъ. Эта необходимость опечалила всѣхъ при-
