Вотъ Волкъ его по дружбѣ навѣщаетъ,
Что брать? у Миши онъ спросилъ,
Когда проситель къ вамъ смиренно прибѣгаетъ —
И дастъ медку? возмешь? отвѣтъ Медведя былъ:
О нѣтъ! Левъ очень строгъ; я свято чту уставы,
Но съ медомъ онъ пускай идетъ къ моей женѣ,
Она возьметъ, и мнѣ —
На лапу попадетъ, а будемъ — оба правы!
Вот Волк его по дружбе навещает.
„Что брать?“ — у Миши он спросил, —
„Когда проситель к вам смиренно прибегает„ —
„И даст медку? Возьмёшь?“ — ответ Медведя был:
„О нет! Лев очень строг; я свято чту уставы,
Но с мёдом он пускай идёт к моей жене,
Она возьмёт, и мне —
На лапу попадёт, а будем — оба правы!“
Въ одномъ саду, въ тѣни сиреневыхъ кустовъ,
На грядкѣ межь цвѣтовъ,
Лилей и васильковъ,
И Мята выросла простая:
Садовникъ тамошній, Панфилъ,
Лилеи, васильки водою поливая,
Любуясь ими — ихъ хвалилъ;
А Мята — примѣчая,
Одна похвалъ не получая,
Раздумалась съ собой:
„Жестокій жребій мой!
Я пользу доставляю,
Но лишь одну меня не хвалятъ… Понимаю!
Мой видъ не такъ цвѣтистъ, я всѣхъ изъ нихъ простѣй.
Какъ не жалѣть, что свѣтъ превратно разсуждаетъ!
В одном саду, в тени сиреневых кустов,
На грядке меж цветов,
Лилей и васильков,
И Мята выросла простая:
Садовник тамошний, Панфил,
Лилеи, васильки водою поливая,
Любуясь ими — их хвалил;
А Мята — примечая,
Одна похвал не получая,
Раздумалась с собой:
„Жестокий жребий мой!
Я пользу доставляю,
Но лишь одну меня не хвалят… Понимаю!
Мой вид не так цветист, я всех из них простей.“
Как не жалеть, что свет превратно рассуждает!
