Чрезъ нѣсколько минутъ, вдругъ началъ дуть Борей.
Съ своей защитою, Огонь поближе къ ней;
Дотронулся ее, Береста запылала!
Еще минута — и пропала;
Остался пепелъ лишь отъ ней.
Неопытность, страшись ласкателей друзей!
Чрез несколько минут, вдруг начал дуть Борей.
С своей защитою, Огонь поближе к ней;
Дотронулся её, Береста запылала!
Ещё минута — и пропала;
Остался пепел лишь от ней.
Неопытность, страшись ласкателей друзей!
Пѣвцы любви,
Слѣтелись въ рощу Соловьи,
Весну почтить хвалой хотѣли:
Запѣли,
Очаровали птицъ и малыхъ и большихъ!
Откуда ни взялось Воронъ большое стадо;
„Подруги! — говоритъ одна изъ нихъ, —
„Довольно слушали мы ихъ!
Пускай щебечутъ какъ имъ надо,
А мы — себѣ споемъ.
И что же медлить намъ? — начнемъ.“
И всѣ давай кричать одна перед другою!
Умолкли Соловьи предъ шумной ихъ толпою:
Съ воронами нельзя имъ пѣть.
Осталось имъ одно: скорѣе прочь лететь!
Вспорхнули, полетели.
И здѣлали умно, что болѣе не пѣли.
Чего имъ было ждать?
Воронъ нельзя перекричать.
Певцы любви,
Слетелись в рощу Соловьи,
Весну почтить хвалой хотели:
Запели,
Очаровали птиц и малых и больших!
Откуда ни взялось Ворон большое стадо;
„Подруги! — говорит одна из них, —
Довольно слушали мы их!
Пускай щебечут как им надо,
А мы — себе споём.
И что же медлить нам? — начнём.“
И все давай кричать одна перед другою!
Умолкли Соловьи пред шумной их толпою:
С воронами нельзя им петь.
Осталось им одно: скорее прочь лететь!
Вспорхнули, полетели.
И сделали умно, что более не пели.
Чего им было ждать?
Ворон нельзя перекричать.
