ВЫСОКОМЕРНАЯ МУХА
Лошак большое бремя нес,
А именно телегу вез.
Грузна была телега:
Хотя у лошака и не велика нега;
Однако он Не слон:
И если вздрючено пуд тридцать, так потянет, Попреет и устанет.
А муха на возу бренчит,
И лошаку: «Ступай», кричит,
«Ступай скоряй, ступай, иль я пустое мелю? Не довезешь меня ты едак и в неделю,
Туда, куда я целю».
Как будто тот лошак для мухи подряжен,
И для нее впряжен.
Ярится муха дюже;
Хотя она боярыня мелка:
И жестоко кричит на лошака,
За то, что он везет телегу неуклюже. Раздулась барыня; но есть и у людей Такие господа, которые и туже Раздувшися, гоняют лошадей,
Которы возят их и коих сами хуже.
СОЛОВЕЙ И КУКУШКА
По мрачной нощи,
Приятно воспевал на древе соловей;
Еще прекраснее тогда казались рощи,
От песни сей.
Ребята от дерев дут ветви отнимали,
Деревья свежие ломали,
И песни соловья ни мало не внимали.
Кукушка говорит: «Ты пой, или не пой,
Не внятен, соловей, прохожим голос твой; Такая песенка приятна не бывала:
А если я открою рот;
Так пенье в рощах сих пойдет на оборот». Закуковала,
И вопит на суку.
Рабята песню ту внимают,
И прутья не ломают,
Да только лишь кричат за ней: «куку», «куку». Кукушке подражать не трудно;
Она поет не чудно.
С пастушкой шел пастух,
И стали зажимать от хорной песни слух.
Потом и соловей запел; они внимают,
Увеселяя дух:
А те опять себе деревья тут ломают.
«Что?» спрашивал кукушку соловей:
«Не лучше ль песенка твоя моей?» Достойной похвалы невежи не умалят:
А то не похвала, когда невежи хвалят. і
