Когда будетъ та забава,
То и буду сладко спать,
15 Но то пущая отрава,
Ежель ту мнѣ не видать.
Чтожъ грущу я и страдаю,
Есть ли я одинъ люблю,
Любитъ ли она не знаю;
20 Не напрасноль я терплю.
Однимъ видомъ я доволенъ;
Видомъ любитъ; пусть терплю,
И одинъ лишь сердцемъ боленъ,
Хоть не любитъ, я люблю.
Когда будет та забава,
То и буду сладко спать,
15 Но то пущая отрава,
Ежель ту мне не видать.
Что ж грущу я и страдаю,
Есть ли я один люблю,
Любит ли она не знаю;
20 Не напрасноль я терплю.
Одним видом я доволен;
Видом любит; пусть терплю,
И один лишь сердцем болен,
Хоть не любит, я люблю.
Ты мила мнѣ дарагая, я подвластенъ сталъ тебѣ,
Ты плѣнила взоръ и сердце, чувствую любовь въ себѣ,
Твой взоръ палитъ меня,
А я горю стѣня,
5 И вездѣ тебя ищу.
Потерянъ мой покой,
Гдѣ нѣтъ тебя со мной,
Я во всѣхъ мѣстахъ грущу.
Нѣтъ во дни такой минуты, чтобъ твой зракъ ушелъ изъ глазъ,
10 Нѣтъ въ ночи мнѣ сна покойна, пробужаюсь всякой часъ:
Ты рану злу дала,
И сильну власть взяла,
Вѣчно томной духъ плѣнивъ,
Я принужденъ вздыхать,
15 Твоихъ очей искать,
И любить доколѣ живъ.
Ты мила мне дарагая, я подвластен стал тебе,
Ты пленила взор и сердце, чувствую любовь в себе,
Твой взор палит меня,
А я горю стеня,
5 И везде тебя ищу.
Потерян мой покой,
Где нет тебя со мной,
Я во всех местах грущу.
Нет во дни такой минуты, чтоб твой зрак ушел из глаз,
10 Нет в ночи мне сна покойна, пробужаюсь всякой час:
Ты рану злу дала,
И сильну власть взяла,
Вечно томной дух пленив,
Я принужден вздыхать,
15 Твоих очей искать,
И любить доколе жив.
