Не мѣшаетъ небо мрачное,
Войско двигнулось ко Бендеру,
35 Загремѣли громы страшныя,
Заблистали свѣтлы молніи,
Зашумѣли войски Русскія,
Затряслися стѣны градскія,
Зажигается селеніе,
40 Разгораются всѣ зданія.
Панинъ, Панинъ то исполнилъ ты:
Въ чемъ ты клялся передъ воинствомъ;
Стонутъ, стонутъ побѣжденныя,
Торжествуютъ побѣдители.
Не мешает небо мрачное,
Войско двигнулось ко Бендеру,
35 Загремели громы страшные,
Заблистали светлы молнии,
Зашумели войски Русские,
Затряслися стены градские,
Зажигается селение,
40 Разгораются все здания.
Панин, Панин то исполнил ты:
В чём ты клялся перед воинством;
Стонут, стонут побежденные,
Торжествуют победители.
Хоть надежда ни чево мнѣ не обѣщаетъ;
Но любовь къ тебѣ мое серце ощущаетъ.
Намѣряюсь отъ твоихъ глазъ я удаляться;
Естьли жъ я когда съ тобой, не могу разстаться.
5 Ты разсѣяла мой умъ, взоры полонила,
И пронзивши грудь мою серце покорила.
Суетно борюся я съ мыслями и страстью;
Чувствую что ужъ живу подъ твоею властью.
Но любви моей къ себѣ ты не примѣчаешъ,
10 И на жаркія слова хладно отвѣчаешъ.
Естьли жъ пламень мой тебѣ дѣлаетъ досаду;
Причитай мою вину своему ты взгляду.
Тщусь всей силой чтить тебя страсти непричастно;
Только на тебя смотрѣть не могу безстрастно.
15 Ты глазамъ моимъ мила въ память вображенна,
И въ пронзенно серце ты твердо вкорененна.
Хоть надежда ни чево мне не обещает;
Но любовь к тебе мое серце ощущает.
Намеряюсь от твоих глаз я удаляться;
Естьли ж я когда с тобой, не могу расстаться.
5 Ты рассеяла мой ум, взоры полонила,
И пронзивши грудь мою серце покорила.
Суетно борюся я с мыслями и страстью;
Чувствую что уж живу под твоею властью.
Но любви моей к себе ты не примечаешь,
10 И на жаркия слова хладно отвечаешь.
Естьли ж пламень мой тебе делает досаду;
Причитай мою вину своему ты взгляду.
Тщусь всей силой чтить тебя страсти непричастно;
Только на тебя смотреть не могу бесстрастно.
15 Ты глазам моим мила в память вображенна,
И в пронзенно серце ты твердо вкорененна.
