Мнѣ, и льстя, всево что есть,
Ты миляй на свѣтѣ.
Въ томъ, что нынѣ ясно зрю,
Самъ себѣ не вѣрю.
15 День и ночь тобой горю:
Серцу лицемѣрю.
За невѣрность внѣ себя
Я сердясь бываю;
Но увижу лишъ тебя,
20 Все позабываю.
Я не помню въ оный часъ
Твоея досады,
И во взорахъ милыхъ глазъ
Я ищу отрады.
25 Только то одно манитъ,
Серце подкрѣпляетъ:
Мню, пустой меня лишъ видъ,
Ревность ослѣпляетъ.
Нѣтъ, не тѣмъ теперь моя
30 Грудь отягощенна;
Зрю невѣрность нынѣ я:
Тѣмъ душа смущенна.
Мне, и льстя, всево что есть,
Ты миляй на свете.
В том, что ныне ясно зрю,
Сам себе не верю.
15 День и ночь тобой горю:
Серцу лицемерю.
За неверность вне себя
Я сердясь бываю;
Но увижу лишь тебя,
20 Всё позабываю.
Я не помню в оный час
Твоея досады,
И во взорах милых глаз
Я ищу отрады.
25 Только то одно манит,
Серце подкрепляет:
Мню, пустой меня лишь вид,
Ревность ослепляет.
Нет, не тем теперь моя
30 Грудь отягощенна;
Зрю неверность ныне я:
Тем душа смущенна.
Сколько я плакалъ будучи въ разлукѣ!
Сколько изчезло дней въ несносной скукѣ!
Ты вображалась всякой день, всеношно,
И повсемѣстно духу было тошно,
5 Не имѣвъ отрады.
Сколько я плакал будучи в разлуке!
Сколько исчезло дней в несносной скуке!
Ты вображалась всякой день, всеношно,
И повсеместно духу было тошно,
5 Не имев отрады.
