Умъ Каршины возросъ,
10 Германіи ко чести,
Я то сказалъ безъ лести,
Хотя Германка ты, а я породой Россъ.
Германія и мнѣ,
Не бывшу въ ней, извѣстна,
15 Стиховъ душа всемѣстна,
Да яжъ еще и члѣнъ въ ученой сей странѣ.
Различныхъ тонъ музыкъ,
Какъ Автора Меропы,
Знакомъ мнѣ всей Европы,
20 И столько же знакомъ Германской мнѣ языкъ.
Я часто воздыхалъ,
Стиховъ твоихъ не видя,
И на Парнассѣ сидя,
Довольно я о нихъ, хвалы твои слыхалъ.
25 Тобой еще зритъ свѣтъ,
Піиты не годятся,
Которы не родятся,
Со Музами вступить во дружбу и совѣтъ.
И лутчія умы,
30 Въ стихахъ холодныхъ гнусны,
Сложенья ихъ не вкусны,
То знаешъ ты, и я, и всѣ то мы.
Въ тебѣ духъ бодрый зрю,
Высокость вижу, нѣжность,
Ум Каршины возрос,
10 Германии ко чести,
Я то сказал без лести,
Хотя Германка ты, а я породой Росс.
Германия и мне,
Не бывшу в ней, известна,
15 Стихов душа всеместна,
Да яж еще и член в ученой сей стране.
Различных тон музык,
Как Автора Меропы,
Знаком мне всей Европы,
20 И столько же знаком Германской мне язык.
Я часто воздыхал,
Стихов твоих не видя,
И на Парнасе сидя,
Довольно я о них, хвалы твои слыхал.
25 Тобой еще зрит свет,
Пииты не годятся,
Которы не родятся,
Со Музами вступить во дружбу и совет.
И лучшие умы,
30 В стихах холодных гнусны,
Сложенья их не вкусны,
То знаешь ты, и я, и все то мы.
В тебе дух бодрый зрю,
Высокость вижу, нежность,
