И стала ощущать любовный сильный жаръ.
Колико могъ, Еротъ, употребилъ ударъ.
5 Пастушкино лице незапно забагрѣлось,
Встревожилася мысль и сердце загорѣлось.
Забавы прежнія пастушка брося прочь.
О Періяндрѣ мнитъ одномъ и день и ночь.
Ей кажется и жизнь безъ пастуха противна:
10 Когда гдѣ нѣтъ ево пастушка тамъ унывна:
Волынка и свирѣль не трогаютъ ушей,
Ни самъ на деревѣ поющій соловей:
И пѣсни зяблицы ушамъ ея не внятны,
Не зѣлены луга и рощи не приятны.
15 А естьли съ нею онъ; ясна ночная тѣнь,
И свѣтелъ пасмурный въ очахъ пастушки день:
Не страшны молніи и мракъ подъ небесами,
Ни вѣтры бурныя колеблющи лѣсами,
Подъемлющи на верьхъ воды со дна пѣсокъ,
20 И возмущающи долину и потокъ.
Грачей противный крикъ ушей не отягчаетъ,
Кокушка голосомъ унывнымъ не скучаетъ.
И какъ разгорячивъ Еротъ ее томилъ,
Пастухъ примѣтивъ то, что сталъ пастушкѣ милъ,
25 Къ ней нѣкогда въ шалашъ во сумерки приходитъ,
Вѣщая, что овцы любимой не находитъ.
Ну, ежели въ лѣсу теперь овца твоя!
Пойди ее искать, пойду съ тобой и я:
И ноги для нево имѣя не лѣнивы,
30 Преходитъ безъ труда весь лугъ и дальны нивы,
И не боясь волковъ въ дремучій лѣсъ вошла;
Но Періяндровой овечки не нашла.
Исканье тщетное труда не ободряетъ,
Настала ночь: луна пустыню осребряетъ.
И стала ощущать любовный сильный жар.
Колико мог, Ерот, употребил удар.
5 Пастушкино лице незапно забагрелось,
Встревожилася мысль и сердце загорелось.
Забавы прежние пастушка брося прочь.
О Перияндре мнит одном и день и ночь.
Ей кажется и жизнь без пастуха противна:
10 Когда где нет ево пастушка там унывна:
Волынка и свирель не трогают ушей,
Ни сам на дереве поющий соловей:
И песни зяблицы ушам её не внятны,
Не зелены луга и рощи не приятны.
15 А естьли с нею он; ясна ночная тень,
И светел пасмурный в очах пастушки день:
Не страшны молнии и мрак под небесами,
Ни ветры бурные колеблющи лесами,
Подъемлющи на верьх воды со дна песок,
20 И возмущающи долину и поток.
Грачей противный крик ушей не отягчает,
Кокушка голосом унывным не скучает.
И как разгорячив Ерот ее томил,
Пастух приметив то, что стал пастушке мил,
25 К ней некогда в шалаш во сумерки приходит,
Вещая, что овцы любимой не находит.
Ну, ежели в лесу теперь овца твоя!
Пойди ее искать, пойду с тобой и я:
И ноги для нево имея не ленивы,
30 Преходит без труда весь луг и дальны нивы,
И не боясь волков в дремучий лес вошла;
Но Перияндровой овечки не нашла.
Исканье тщетное труда не ободряет,
Настала ночь: луна пустыню осребряет.
