бывшую тогда еще не замужемъ и жившую въ Люблянѣ, гдѣ жилъ и онъ. Къ тому же ведутъ и нѣкоторыя другія стихотворения, о которыхъ рѣчь будетъ ниже. Все это естественнѣе при личномъ знакомствѣ, чѣмъ при безмолвномъ созерцаніи, до котораго другой сторонѣ нѣтъ дѣла. Что до ссылки на то, что Преширнъ въ своихъ письмахъ къ Чопу въ 1832 г., говоря о многихъ женщинахъ, не упоминаетъ о Юліи, то это обстоятельство объясняется вполнѣ заявленіемъ самого Преширна, что онъ влюбился въ Юлію въ 1833 г., когда она, какъ можно думать на основаніи «Доктора» и «Газелей», въ первый разъ появилась въ обществѣ.
Вообще біографы мало вѣрятъ Преширну въ его поэзіи, не вѣрятъ между прочимъ и самой его любви или, по крайней мѣрѣ, тому, что она длилась нѣсколько лѣтъ. Они говорятъ, что такой умный человѣкъ, какъ Преширнъ, не могъ такъ долго увлекаться мечтой, несостоятельность которой была ему хорошо извѣстна, тѣмъ болѣе, что съ 1836 г. онъ любилъ другую, и любилъ съ такимъ успѣхомъ, что въ 1842 г. у него было отъ нея уже двое дѣтей. Какова была эта любовь, кажется, въ точности неизвестно, но вѣрно иного рода, чѣмъ къ Юліи, какъ и Петрарка любилъ свою сожительницу, подарившую ему еще большее потомство, очевидно, не такою
бывшую тогда еще не замужем и жившую в Любляне, где жил и он. К тому же ведут и некоторые другие стихотворения, о которых речь будет ниже. Всё это естественнее при личном знакомстве, чем при безмолвном созерцании, до которого другой стороне нет дела. Что до ссылки на то, что Преширн в своих письмах к Чопу в 1832 г., говоря о многих женщинах, не упоминает о Юлии, то это обстоятельство объясняется вполне заявлением самого Преширна, что он влюбился в Юлию в 1833 г., когда она, как можно думать на основании «Доктора» и «Газелей», в первый раз появилась в обществе.
Вообще биографы мало верят Преширну в его поэзии, не верят между прочим и самой его любви или, по крайней мере, тому, что она длилась несколько лет. Они говорят, что такой умный человек, как Преширн, не мог так долго увлекаться мечтой, несостоятельность которой была ему хорошо известна, тем более, что с 1836 г. он любил другую, и любил с таким успехом, что в 1842 г. у него было от неё уже двое детей. Какова была эта любовь, кажется, в точности неизвестно, но верно иного рода, чем к Юлии, как и Петрарка любил свою сожительницу, подарившую ему ещё большее потомство, очевидно, не такою
