О вы, кто гнетъ любовнаго ярма
Не больше знаетъ, чѣмъ истоки Нила[1],
Кому извѣстна денегъ только сила, —
Что̀ дастъ торговля, что поля, дома!
Сомнительно для вашего ума,
Чтобъ не корысть меня къ струнамъ манила,
И чтобъ я зналъ, что не пройдетъ отъ пыла
Моихъ стиховъ въ душѣ ея зима.
А вотъ еще смотрите силъ затрату:
Въ Америкѣ рабовъ тѣхъ черныхъ рядъ
Ужель корыстно трудится за плату?
Любовь меня гнететъ на худшій ладъ,
Чѣмъ если бъ въ плѣнъ попалъ я къ супостату;
Какихъ могу я ждать себѣ наградъ?
- ↑ Вопросъ о томъ, гдѣ беретъ свое начало Нилъ, возбуждалъ любознательность грековъ и рімлянъ, но былъ разрѣшенъ всего лѣтъ за 30 съ чѣмъ-нибудь до настоящаго времени. Потому истоки Нила служили въ древности символомъ непроницаемой тайны.
О вы, кто гнёт любовного ярма
Не больше знает, чем истоки Нила[1],
Кому известна денег только сила, —
Что даст торговля, что поля, дома!
Сомнительно для вашего ума,
Чтоб не корысть меня к струнам манила,
И чтоб я знал, что не пройдёт от пыла
Моих стихов в душе её зима.
А вот ещё смотрите сил затрату:
В Америке рабов тех черных ряд
Ужель корыстно трудится за плату?
Любовь меня гнетёт на худший лад,
Чем если б в плен попал я к супостату;
Каких могу я ждать себе наград?
- ↑ Вопрос о том, где берёт свое начало Нил, возбуждал любознательность греков и римлян, но был разрешён всего лет за 30 с чем-нибудь до настоящего времени. Потому истоки Нила служили в древности символом непроницаемой тайны
