Пустынникъ.
Останься, дочь: твой молодецъ —
Знай, не страдалецъ онъ, а лжецъ;
Нѣтъ, онъ на стукъ не встанетъ твой:
Онъ сладко съ новой спитъ женой.
Дѣвушка.
О, будь ты проклятъ, дѣвства тать!
Уже семь мѣсяцевъ я мать.
Ты вспомнишь, баринъ молодой,
Что грѣхъ узнала я съ тобой.
Такія вымолвивъ слова,
Она упала, не жива;
Явился мальчикъ вдругъ на свѣтъ,
Но до него ей дѣла нѣтъ.
Средь розъ, на травкѣ шелково́й
Могилу роетъ мужъ святой.
Шелъ мимо баринъ полевать,
Могилу видитъ, сына, мать.
Чтобъ старику замазать ротъ,
Червонцевъ горсть ему даетъ:
„Что̀ есть со мной", сказалъ онъ, „на!
Лишь не узнала бы жена".
Пустынник.
Останься, дочь: твой молодец —
Знай, не страдалец он, а лжец;
Нет, он на стук не встанет твой:
Он сладко с новой спит женой.
Девушка.
О, будь ты проклят, девства тать!
Уже семь месяцев я мать.
Ты вспомнишь, барин молодой,
Что грех узнала я с тобой.
Такие вымолвив слова,
Она упала, не жива;
Явился мальчик вдруг на свет,
Но до него ей дела нет.
Средь роз, на травке шелково́й
Могилу роет муж святой.
Шёл мимо барин полевать,
Могилу видит, сына, мать.
Чтоб старику замазать рот,
Червонцев горсть ему даёт:
„Что есть со мной", сказал он, „на!
Лишь не узнала бы жена".
