Что тамъ навѣкъ Божественныя узы
Скрѣпляют всѣ земные душъ союзы.
„Задумчива вернулась я домой;
Пришелъ и онъ, кто свѣтомъ сталъ мнѣ новымъ;
Какъ со своей, бесѣдовалъ со мной;
Сказалъ, что былъ друидомъ онъ суровымъ,
Что онъ идетъ, законъ принявъ святой,
Нашъ край ученьемъ просвѣщать Христовымъ;
Съ собой въ обходъ окрестныхъ деревень
Зоветъ меня, когда погаснетъ день.
„Отцу и мнѣ открылъ онъ въ поясненье,
Какой что древле предсказалъ пророкъ,
Какъ Евы и Адама прегрѣшенье
Загладилъ крови на крестѣ потокъ;
Изобразилъ намъ свѣтопреставленье
И чудеса, какъ истины залогъ;
Намъ, сколько нужно, передавъ познаній,
Очистилъ насъ по вѣрѣ крестной баней.
„Но нестерпимо думать было мнѣ,
Что ты въ числѣ возставшихъ противъ Бога.
Тебя не разъ видала я во снѣ
Недвижнымъ у могильнаго порога.
Боялась я, что смертью на войнѣ
Тебѣ закрыта будетъ въ рай дорога.
Но Божій мужъ меня утѣшилъ тѣмъ,
Что верхъ беретъ молитва надо всѣмъ.
Что там навек Божественные узы
Скрепляют все земные душ союзы.
„Задумчива вернулась я домой;
Пришёл и он, кто светом стал мне новым;
Как со своей, беседовал со мной;
Сказал, что был друидом он суровым,
Что он идёт, закон приняв святой,
Наш край ученьем просвещать Христовым;
С собой в обход окрестных деревень
Зовёт меня, когда погаснет день.
„Отцу и мне открыл он в поясненье,
Какой что древле предсказал пророк,
Как Евы и Адама прегрешенье
Загладил крови на кресте поток;
Изобразил нам светопреставленье
И чудеса, как истины залог;
Нам, сколько нужно, передав познаний,
Очистил нас по вере крестной баней.
„Но нестерпимо думать было мне,
Что ты в числе восставших против Бога.
Тебя не раз видала я во сне
Недвижным у могильного порога.
Боялась я, что смертью на войне
Тебе закрыта будет в рай дорога.
Но Божий муж меня утешил тем,
Что верх берет молитва надо всем.
