Такъ свой я весь утратила покой,
Ни въ чемъ не видя къ лучшему залога.
Отчаянье душило ужъ меня.
Какъ въ этой тьмѣ ждала я свѣта дня!
„Разъ я свою покинула обитель,
Чтобъ разузнать объ участи твоей;
Тамъ предъ толпой вѣщалъ святой учитель,
Стоящій здѣсь почтенный іерей,
Какъ создалъ насъ Богъ Вышній, Вседержитель,
Какъ грѣхъ проникъ съ Адамомъ межъ людей,
Какъ сталъ не чуждъ Сынъ Божій ихъ природы,
Чтобъ возвратить къ блаженству всѣ народы,
„Что Богъ любви Богъ горнихъ есть высотъ,
Что любитъ Онъ равно свои творенья,
Что этотъ міръ, міръ горя и заботъ,
Есть искушенья край, что мы рожденья
Небеснаго, что тотъ же Богъ даетъ
Намъ какъ веселье, такъ и огорченья,
Что дивно Онъ ведетъ къ себѣ людей,
Что не желаетъ гибели ничьей,
„Что къ небу наше насъ зоветъ начало,
Гдѣ славы Божьей совершенный храмъ,
Не зрѣло око, ухо не слыхало
Утѣхъ, какія ждутъ блаженныхъ тамъ,
Что имъ, какъ бремя плоти лишь отпало,
Даются блага всѣ по ихъ мольбамъ,
Так свой я весь утратила покой,
Ни в чём не видя к лучшему залога.
Отчаянье душило уж меня.
Как в этой тьме ждала я света дня!
„Раз я свою покинула обитель,
Чтоб разузнать об участи твоей;
Там пред толпой вещал святой учитель,
Стоящий здесь почтенный иерей,
Как создал нас Бог Вышний, Вседержитель,
Как грех проник с Адамом меж людей,
Как стал не чужд Сын Божий их природы,
Чтоб возвратить к блаженству все народы,
„Что Бог любви Бог горних есть высот,
Что любит Он равно свои творенья,
Что этот мир, мир горя и забот,
Есть искушенья край, что мы рожденья
Небесного, что тот же Бог даёт
Нам как веселье, так и огорченья,
Что дивно Он ведёт к себе людей,
Что не желает гибели ничьей,
„Что к небу наше нас зовёт начало,
Где славы Божьей совершенный храм,
Не зрело око, ухо не слыхало
Утех, какие ждут блаженных там,
Что им, как бремя плоти лишь отпало,
Даются блага все по их мольбам,
