Къ этимъ причинамъ недовольства условіями жизни и ближними присоединялось и служило имъ удобной почвою то живое представленіе идеала и невольное исканіе его воплощенія во внѣшнемъ мірѣ, о которомъ обстоятельно и краснорѣчиво говоритъ Іосифъ Стритарь въ своей статьѣ о Преширновомъ творчествѣ, помѣщенной впереди изданія 1866 г. Разочарованіе Преширна въ этомъ направленіи, относящееся уже ко всему роду человѣческому, копилось и росло, конечно, съ годами, но въ 1833 г. случилось одно событіе, которое, хотя, можетъ-быть, само по себѣ и не было безусловной причиной его послѣдующаго пессимистическаго міросозерцанія, т.-е. едва ли имѣло такое важное значеніе въ жизни поэта, что, если бы дѣло пошло иначе, онъ оказался бы пѣвцомъ жизненныхъ радостей, но въ его глазахъ было какъ бы поворотнымъ пунктомъ въ развитіи его отношенія къ міру, людямъ и человѣческой участи или послѣднею каплей, переполнившей чашу его разочарованія. То была несчастная любовь, о которой Стритарь говоритъ именно въ указанномъ смыслѣ, что «то былъ бы ребяческій вопросъ, что было бы, если бы Преширнова любовь была услышана». Предметомъ этой любви была дочь люблянскаго купца Примца, Юлія. Есть преданіе, что Преширнъ влюбился въ нее еще гимназистомъ,
К этим причинам недовольства условиями жизни и ближними присоединялось и служило им удобной почвою то живое представление идеала и невольное искание его воплощения во внешнем мире, о котором обстоятельно и красноречиво говорит Иосиф Стритарь в своей статье о Преширновом творчестве, помещённой впереди издания 1866 г. Разочарование Преширна в этом направлении, относящееся уже ко всему роду человеческому, копилось и росло, конечно, с годами, но в 1833 г. случилось одно событие, которое, хотя, может быть, само по себе и не было безусловной причиной его последующего пессимистического миросозерцания, т. е. едва ли имело такое важное значение в жизни поэта, что, если бы дело пошло иначе, он оказался бы певцом жизненных радостей, но в его глазах было как бы поворотным пунктом в развитии его отношения к миру, людям и человеческой участи или последнею каплей, переполнившей чашу его разочарования. То была несчастная любовь, о которой Стритарь говорит именно в указанном смысле, что «то был бы ребяческий вопрос, что было бы, если бы Преширнова любовь была услышана». Предметом этой любви была дочь люблянского купца Примца, Юлия. Есть предание, что Преширн влюбился в неё ещё гимназистом,
