Ея отвѣта нѣжны были звуки,
Но твердость въ немъ влюбленному слышна:
„Теперь не брака время, а разлуки;
Стезя своя быть каждому должна.
Чтобъ наши вновь сошлись пути — не нынѣ,
А послѣ — видишь здѣсь меня въ пустынѣ.
„Ты долженъ знать, что я ужъ крещена:
Во мнѣ, какъ въ, ясный полдень иней бѣлый,
Язычества исчезли сѣмена;
Крестился мой родитель престарѣлый;
Богиня Жива въ глубь погружена
Маріи чтителей деревней цѣлой.
Какъ я Христа постигла благодать,
Мой Чертомиръ, хочу тебѣ сказать.
„На островѣ, въ пустынѣ безотвѣтной,
Какъ унесла отъ насъ тебя ладья,
Я думала: ужель волною тщетной
Союзъ нашъ канетъ въ бездну бытія?
Ужель конецъ мечтѣ двухъ душъ завѣтной
Положитъ тьма подземнаго жилья?
Ужель нигдѣ въ предѣлахъ мірозданья
Четѣ сердецъ нѣтъ вѣчнаго свиданья?
„Съ тѣхъ поръ, какъ ты ушелъ на лютый бой,
Меня все та же мучила тревога.
Я знала: смерть витаетъ надъ тобой,
А мнѣ къ тебѣ заказана дорога.
Её ответа нежны были звуки,
Но твёрдость в нём влюбленному слышна:
„Теперь не брака время, а разлуки;
Стезя своя быть каждому должна.
Чтоб наши вновь сошлись пути — не ныне,
А после — видишь здесь меня в пустыне.
„Ты должен знать, что я уж крещена:
Во мне, как в, ясный полдень иней белый,
Язычества исчезли семена;
Крестился мой родитель престарелый;
Богиня Жива в глубь погружена
Марии чтителей деревней целой.
Как я Христа постигла благодать,
Мой Чертомир, хочу тебе сказать.
„На острове, в пустыне безответной,
Как унесла от нас тебя ладья,
Я думала: ужель волною тщетной
Союз наш канет в бездну бытия?
Ужель конец мечте двух душ заветной
Положит тьма подземного жилья?
Ужель нигде в пределах мирозданья
Чете сердец нет вечного свиданья?
„С тех пор, как ты ушёл на лютый бой,
Меня всё та же мучила тревога.
Я знала: смерть витает над тобой,
А мне к тебе заказана дорога.
