Гребутъ — и ихъ челнокъ летитъ, какъ птица:
Вослѣдъ имъ вѣтеръ облегчаетъ трудъ;
Но рыбаку враговъ мелькаютъ лица;
Въ густой тѣни лишь милъ ему пріютъ.
Когда онъ мнитъ, что ѣсть пора герою,
Ему даетъ онъ то, что̀ взялъ съ собою.
О платѣ мыслитъ витязь, хоть войной
Поглощены его всѣ деньги были;
Но на храненье прежде кладъ большой
Онъ Старославу далъ и Богомилѣ;
Ему сыскать ихъ онъ велитъ и свой
Вручаетъ перстень, чтобъ, довѣривъ силѣ
Его, они съ посломъ свели расчетъ;
Пусть золота онъ четверть принесетъ.
Но Богомила — главная забота:
Еще ли солнца блескъ доступенъ ей?
Цѣла ль она средь воднаго оплота?
Иль скрылась гдѣ отъ яростныхъ гостей?
И о пути онъ требуетъ отчета,
Какъ до нея дойти ему вѣрнѣй.
Назавтра ждать онъ будетъ при Савицѣ
Вѣстей дурныхъ иль добрыхъ о дѣвицѣ.
Онъ утромъ слышитъ водопада громъ
И мыслитъ: какъ рѣка, стремясь къ простору,
Бѣснуется, какъ въ берегъ бьетъ ключомъ,
Какъ сотрясаетъ въ основаньи гору,
Гребут — и их челнок летит, как птица:
Вослед им ветер облегчает труд;
Но рыбаку врагов мелькают лица;
В густой тени лишь мил ему приют.
Когда он мнит, что есть пора герою,
Ему даёт он то, что взял с собою.
О плате мыслит витязь, хоть войной
Поглощены его все деньги были;
Но на храненье прежде клад большой
Он Старославу дал и Богомиле;
Ему сыскать их он велит и свой
Вручает перстень, чтоб, доверив силе
Его, они с послом свели расчёт;
Пусть золота он четверть принесёт.
Но Богомила — главная забота:
Ещё ли солнца блеск доступен ей?
Цела ль она средь водного оплота?
Иль скрылась где от яростных гостей?
И о пути он требует отчёта,
Как до неё дойти ему верней.
Назавтра ждать он будет при Савице
Вестей дурных иль добрых о девице.
Он утром слышит водопада гром
И мыслит: как река, стремясь к простору,
Беснуется, как в берег бьёт ключом,
Как сотрясает в основании гору,
