куда злосчастный журналъ отсылался на просмотръ послѣ придирчивой рецензіи люблянскаго цензора, каноника Пáушка, «ограниченнѣйшаго янсениста», какъ его называетъ Преширнъ въ пісьмѣ къ Челаковскому 1833 г., и послѣ критики Чопа, по мнѣнію Паушка, слишкомъ слабой. Эти цензурныя преслѣдованія кончились тѣмъ, что въ 1833 г. послѣ четвертой книжки «Пчелка» прекратилась до 1848 г., и Прешнрну осталось удовольствоваться «Иллирійскимъ Листкомъ», гдѣ онъ иногда и прежде помѣщалъ свои стихотворенія. Огорчало Преширна и равнодушіе большинства словѣнцевъ къ поэзіи вообще (см. «Разныя стихотворенія» 6 и «Сонеты» 7 VII), а еще болѣе — къ родному краю и своей народности (см. «Сонеты» 7 VIII и 7 ІХ), которымъ онъ былъ преданъ всею душою. Тѣмъ сильнѣе раздражили его такъ называемые иллирійцы, желавшіе объединенія всей наполеоновской Иллиріи въ отношеніи письменнаго языка, причемъ словѣнцы, по ихъ мнѣнію, должны были отказаться отъ своей литературной самостоятельности въ пользу хорватовъ, какъ болѣе многочисленныхъ. Во главѣ этого направленія стоялъ кайкавецъ (хорватъ) Людевитъ Гай (1809—1872), который съ 1834 г. началъ проводить его въ основанномъ имъ журналѣ «Хорватскія Вѣдомости» (Novine Horvatzke), переименованномъ имъ
куда злосчастный журнал отсылался на просмотр после придирчивой рецензии люблянского цензора, каноника Пáушка, «ограниченнейшего янсениста», как его называет Преширн в письме к Челаковскому 1833 г., и после критики Чопа, по мнению Паушка, слишком слабой. Эти цензурные преследования кончились тем, что в 1833 г. после четвёртой книжки «Пчёлка» прекратилась до 1848 г., и Прешнрну осталось удовольствоваться «Иллирийским Листком», где он иногда и прежде помещал свои стихотворения. Огорчало Преширна и равнодушие большинства словенцев к поэзии вообще (см. «Разные стихотворения» 6 и «Сонеты» 7 VII), а ещё более — к родному краю и своей народности (см. «Сонеты» 7 VIII и 7 ІХ), которым он был предан всею душою. Тем сильнее раздражили его так называемые иллирийцы, желавшие объединения всей наполеоновской Иллирии в отношении письменного языка, причем словенцы, по их мнению, должны были отказаться от своей литературной самостоятельности в пользу хорватов, как более многочисленных. Во главе этого направления стоял кайкавец (хорват) Людевит Гай (1809—1872), который с 1834 г. начал проводить его в основанном им журнале «Хорватские Ведомости» (Novine Horvatzke), переименованном им
