Дворянчикъ нѣкій (онъ имѣлъ тупыя
Способности) начало лишь одной
Молитвы зналъ — въ честь Дѣвы Пресвятой;
Но вѣрилъ въ эти онъ слова простыя.
Какъ духъ его оковы свергъ земныя,
Изъ сердца роза (слухъ идетъ такой)
Пробилась сквозь земли могильной слой,
На ней же надпись: „Радуйся, Марія!".
Съ утра, пока погаснетъ свѣточъ дня,
И ночью пѣснь моя молчанье будитъ,
Тебѣ единой въ похвалу звеня.
Прости: покуда смерть любовь остудитъ,
Уже вѣнокъ изъ сердца у меня
Возросъ, и цвѣсть твое въ немъ имя будетъ.
Дворянчик некий (он имел тупые
Способности) начало лишь одной
Молитвы знал — в честь Девы Пресвятой;
Но верил в эти он слова простые.
Как дух его оковы сверг земные,
Из сердца роза (слух идёт такой)
Пробилась сквозь земли могильной слой,
На ней же надпись: „Радуйся, Мария!".
С утра, пока погаснет светоч дня,
И ночью песнь моя молчанье будит,
Тебе единой в похвалу звеня.
Прости: покуда смерть любовь остудит,
Уже венок из сердца у меня
Возрос, и цвесть твоё в нём имя будет.
