Какъ тотъ вины предъ нею не загладитъ,
Кого съ пеленъ отмѣтила она,
Какъ лишь деньга въ вѣнецъ безсмертья рядитъ
Какъ всякому по платѣ и цѣна;
Межъ нами то лишь видѣлъ я въ почетѣ,
Что̀ ложно блещетъ въ яркой позолотѣ.
И въ сердцѣ видъ такихъ и худшихъ бѣдъ
Врубалъ слѣды, замѣтные понынѣ;
Но и въ бѣдѣ веселость юныхъ лѣтъ
Себя мрачить не долго дастъ кручинѣ:
Изъ облаковъ ей замки шлютъ привѣтъ,
Зеленый лугъ ей грезится въ пустынѣ;
Вездѣ надежды животворный лучъ
Мелькаетъ ей коварно изъ-за тучъ.
Не думаетъ она, что отъ дыханья
Любого вѣтра призраки падутъ,
Позабываетъ прошлыя страданья,
Не помнитъ ранъ, какъ только подживутъ,
Пока года не принесутъ сознанья,
Что лишь въ бездонный лили мы сосудъ.
Зато, о юность, твой закатъ угрюмый
Я буду чтить признательною думой.
Как тот вины пред нею не загладит,
Кого с пелен отметила она,
Как лишь деньга в венец бессмертья рядит
Как всякому по плате и цена;
Меж нами то лишь видел я в почёте,
Что ложно блещет в яркой позолоте.
И в сердце вид таких и худших бед
Врубал следы, заметные поныне;
Но и в беде веселость юных лет
Себя мрачить не долго даст кручине:
Из облаков ей замки шлют привет,
Зеленый луг ей грезится в пустыне;
Везде надежды животворный луч
Мелькает ей коварно из-за туч.
Не думает она, что от дыханья
Любого ветра призраки падут,
Позабывает прошлые страданья,
Не помнит ран, как только подживут,
Пока года не принесут сознанья,
Что лишь в бездонный лили мы сосуд.
Зато, о юность, твой закат угрюмый
Я буду чтить признательною думой.
