Звѣздъ, незнакомыхъ тебѣ, не имѣло поэзіи небо,
Всѣхъ просвѣщенныхъ племенъ ты языками владѣлъ.
Римлянінъ что̀, господинъ надъ вселенной, что̀ грекъ велемудрый,
Что итальянецъ, французъ, нѣмецъ, испанецъ и бриттъ,
Чехъ и полякъ и что̀ русскій и сербъ и что̀ родъ нашъ словѣнскій
Въ мірѣ искусствъ и наукъ раньше измыслить могли, —
Все безъ остатка, усвоилъ ты, Чопъ, великанъ по познаньямъ!
Духа сокровища ты Крезовы въ жизни набралъ.
Этотъ запасъ благородный не пряталъ подъ спудомъ ты дома:
Школьную имъ молодежь ты богатилъ и другихъ.
Только взялся за перо ты, лежавшее прежде безъ дѣла,
Вдругъ на бѣду землякамъ, медленно бредшимъ вослѣдъ,
Въ омутѣ яростномъ Савы кончина тебя захватила,
Слово пресѣкла въ устахъ, вырвавъ изъ пальцевъ перо.
Кладъ твой отъ насъ сберегаетъ земля, неподатливый сторожъ;
Матери-Славы глаза плачутъ надъ гробомъ твоимъ.
Звёзд, незнакомых тебе, не имело поэзии небо,
Всех просвещённых племен ты языками владел.
Римлянин что, господин над вселенной, что грек велемудрый,
Что итальянец, француз, немец, испанец и бритт,
Чех и поляк и что русский и серб и что род наш словенский
В мире искусств и наук раньше измыслить могли, —
Всё без остатка, усвоил ты, Чоп, великан по познаньям!
Духа сокровища ты Крезовы в жизни набрал.
Этот запас благородный не прятал под спудом ты дома:
Школьную им молодёжь ты богатил и других.
Только взялся за перо ты, лежавшее прежде без дела,
Вдруг на беду землякам, медленно бредшим вослед,
В омуте яростном Савы кончина тебя захватила,
Слово пресекла в устах, вырвав из пальцев перо.
Клад твой от нас сберегает земля, неподатливый сторож;
Матери-Славы глаза плачут над гробом твоим.
