Я и сушилъ, и долбилъ, и на кожѣ рѣзалъ искусно
Грозды, цвѣты и образы сильныхъ боговъ и героевъ.
То же никто не имѣлъ (могу похвалиться) подобныхъ
Чашъ и кувшиновъ и легкихъ корзинокъ. Часто, бывало,
Послѣ оргій вакхальныхъ другіе Сатиры спѣшили
Либо въ пещеры свои, отдохнуть на душистыхъ постеляхъ,
Либо къ рощамъ пугать и преслѣдовать юныхъ пастушекъ:
Я же къ тебѣ приходилъ, и покой и любовь забывая;
Пьяный, подъ пѣсню твою плясалъ я съ ученымъ козленкомъ;
Рѣзвый, на заднихъ ногахъ выступалъ и прыгалъ неловко,
Трясъ головой, и на роги мои и на бороду злился.
Ты задыхался отъ смѣха веселаго, слезы блестѣли
Въ ямкахъ щечекъ надутыхъ: и все забывалося горе.
Горе жь какое тогда у тебя, у младенца, бывало?
Тыкву мою разобьешь, изломаешь свирѣль, да и только.
Страница:Стихотворения барона Дельвига - 1829.djvu/44
Эта страница выверена
44
![](http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/4/42/%D0%A1%D1%82%D0%B8%D1%85%D0%BE%D1%82%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F_%D0%B1%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B0_%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%B2%D0%B8%D0%B3%D0%B0_-_1829.djvu/page44-1024px-%D0%A1%D1%82%D0%B8%D1%85%D0%BE%D1%82%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F_%D0%B1%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B0_%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%B2%D0%B8%D0%B3%D0%B0_-_1829.djvu.jpg)