Лишь свиснетъ въ воздухѣ леса волосяная,
Да вздохъ послышится — упорно всѣ молчатъ
И зорко издали другъ за(!) другомъ слѣдятъ.
Межь тѣмъ живетъ вокругъ равнина водяная:
Стрекозы синія колеблютъ поплавки
И тощіе кругомъ шныряютъ пауки,
И кружится, сребрясь, снетковъ веселыхъ стая,
Иль брызнетъ въ стороны, отъ щуки исчезая.
Но вотъ одинъ рыбакъ вскочилъ, и трепеща
Всѣ смотрятъ на него въ какомъ-то страхѣ чуткомъ:
Онъ, въ обѣ руки взявъ, на удилищѣ гнуткомъ
Выводитъ на воду упорнаго леща.
И чернозолотой красавецъ повернулся,
И вдругъ взмахнулъ хвостомъ, испуганный, рванулся
«Отдай, отдай!» кричатъ, и снова въ глубину
Идетъ чудовище, и ходитъ вся въ струну
Натянута леса.... дрожь вчужѣ пробираетъ!...
А тутъ мой поплавокъ мгновенно исчезаетъ.
Тащу — леса въ водѣ описываетъ кругъ.
Уже зіяетъ пасть зубастая — и вдругъ
Взвилась моя леса, свистя надъ головою....
Обгрызла!... Господи!... но, зная норовъ щукъ,
Другую удочку предъ тою же травою
Тихонько завожу и жду, едва дыша....
