даже относились другъ къ другу враждебно. Авдотья, здоровая деревенская дѣвка, всецѣло проникнутая артельнымъ духомъ, въ извѣстномъ смыслѣ какъ-бы родилась для тюрьмы. Въ одной провинціальной тюрьмѣ, гдѣ она была своимъ человѣкомъ, она чувствовала себя какъ дома и задавала тонъ; по ея иниціативѣ и подъ ея руководствомъ въ тюрьмѣ устраивались стачки противъ начальства. Разъ бунтъ возникъ изъ-за того, что арестанткамъ принесли котелъ съ пищею, въ которой лежала дохлая кошка. Арестанты и арестантки, вдохновленные всѣ ея энергіею, открыли военныя дѣйствія: они поставили цѣлый рядъ условій и отказались отъ всякихъ работъ. Авдотью, конечно, посадили въ карцеръ; но сѣрое населеніе продолжало волноваться до тѣхъ поръ, пока начальство не пошло на уступки. Словомъ, она отстаивала арестантскіе интересы и была душою тюрьмы. Кромѣ физической силы, она обладала твердымъ характеромъ и какъ въ хорошемъ, такъ и въ дурномъ неотступно преслѣдовала свою цѣль. Смѣлая и рѣшительная, она ни передъ кѣмъ не лебезила, говорила мало, о вещахъ судила совершенно самостоятельно, о подвигахъ своихъ разсказывала, какъ о самыхъ обыкновенныхъ вещахъ. Изъ провинціальной тюрьмы, гдѣ она сидѣла ужъ чуть-ли не десятый разъ, она была освобождена подъ надзоръ полиціи. На родинѣ, по ея словамъ, ей сейчасъ было дѣлать нечего, такъ какъ женихъ ея еще досиживалъ свой срокъ. И вотъ она, не долго думая, собралась и поѣхала въ Петербургъ, гдѣ въ самый день прибытія была арестована при попыткѣ вытащить деньги изъ кармана у одной проходящей дамы. Карманное воровство было ея спеціальностью, но она не отказывалась отъ участія, вмѣстѣ съ мужскою компаніею, во взломахъ замковъ. Она прекрасно вышивала, и въ тюрьмѣ ей надавали много работы; но остаться на нѣкоторое время въ тюрьмѣ поработать она ни за что не хотѣла: у ней были на этотъ счетъ свои соображенія. «Мнѣ нужно, говорила она, какъ можно скорѣе отсюда улепетнуть. Если и возбудятъ противъ меня дѣло за здѣшнее качество, то
