захворавъ какою-то женскою болѣзнью и подвергшись сложной операціи, она, лежа въ больницѣ, произнесла обѣтъ, что, въ случаѣ выздоровленія, она больше не будетъ жить съ евреемъ, такъ какъ она считала это грѣхомъ. Обѣтъ свой она свято исполняла. Съ своимъ «еврейчикомъ», какъ она его называла, Феничка осталась въ самыхъ лучшихъ отношеніяхъ; въ трудныя минуты, когда безпорядочная жизнь ей надоѣдала, она отправлялась къ нему и тамъ спасалась отъ тоски и отчаянія и отдыхала душею, предаваясь мирному хозяйничанію въ скромной обстановкѣ. «Еврейчикъ» имѣлъ сапожную мастерскую съ магазиномъ, содержалъ у себя много чужого народа, и ея приходъ всегда былъ кстати. Въ одно изъ такихъ нашествій къ другу, Фоничкѣ застала у него новую хозяйку; Феничка сейчасъ-же распорядилась о ея удаленіи. Она сказала, что не допуститъ, чтобы его обирали; но что, если онъ женится на ней, Феничкъ, по закону, то она противъ этого ничего не имѣетъ. Однако, другъ ея, хотя, повидимому, все не могъ ея забыть, но все не женился. Какъ только Феничка попадала въ тюрьму, онъ являлся единственнымъ и незамѣнимымъ для нея посѣтителемъ; онъ давалъ ей деньги, приносилъ все необходимое и выказывалъ всевозможныя о ней заботы. Вообще, эта дружба была очень трогательная.
Феничка обладала благородной, отзывчивою душею и замѣчательно честнымъ характеромъ. Одинъ разъ за обѣдомъ у какой-то арестантки пропало 16 копѣекъ. По поводу этого событія Феничка подняла всю тюрьму на ноги и убѣдила надзирательницу всѣхъ обыскать. Какъ только по тюрьмѣ стало извѣстно, что будутъ всѣхъ обыскивать (что, очевидно, имѣло цѣлью, лишь напугать виновную), одна изъ арестантокъ возвратила пятиалтынный по принадлежности. Феничку этотъ фактъ возмущалъ до глубины души; главное, ее приводило въ негодованіе то, что украли у «своего же брата, арестанта-бѣдняка».
Феничка, какъ и другія проститутки, говорила, что, какъ
