который далъ ей слово жениться на ней и добыть средства для открытія магазина. Они поселились вмѣстѣ, и Надежда занималась позорнымъ ремесломъ, чтобы кормить его и себя въ ожиданіи будущихъ благъ. Но тутъ она заразилась сифилисомъ, и всѣ ея упованія на грядущее счастье обратились въ прахъ. Изъ больницы она была переведена въ тюрьму для высылки на родину. Ея другъ-студентъ ни разу даже не навѣстилъ ея ни въ больницѣ, ни въ тюрьмѣ.
Въ одной камерѣ съ Надеждою находилась молодая дѣвушка лѣтъ 18-ти, по имени Серафима, также привезенная въ тюрьму прямо изъ больницы, гдѣ она лѣчилась отъ той-же болѣзни, что и Надежда. Тяжело было видѣть, какъ она, лежа на кровати, стонала отъ боли, вызванной уколами по всему тѣлу отъ лѣченія подкожнымъ вспрыскиваніемъ ртути. Она замѣтно поправлялась и дѣлалась веселѣе. Она разсказывала массу анекдотовъ самаго скромнаго свойства, подражала деревенскому разговору и вообще смѣшила публику. Серафима обнаруживала черты весьма симпатичнаго характера. Разъ она вбѣжала въ камеру вся красная, со словами: «Ой, какъ стыдно, какъ стыдно!» Всѣ недоумѣвали, въ чемъ дѣло. Оказалось, что прокуроръ, посѣтившій тюрьму, полюбопытствовалъ, за что она высылается, и ей пришлось отвѣтить, что за проституцію; соврать она не могла. На нее находили иногда минуты тоски, и тогда она становилась скучною и по временамъ плакала. Она жалѣла о своей погибшей молодости, жаловалась что этапы ее измучили: она шла уже третій разъ, а часть пути постоянно совершалась пѣшкомъ. На свое будущее она смотрѣла очень мрачно. Исторія Серафимы—очень несложна. Будучи ученицей въ одной золотошвейной мастерской, она посылалась часто съ записками отъ старшей мастерицы къ знакомому господину этой послѣдней, которому она мало-по-малу приглянулась. Сталъ онъ дарить ей конфеты, и, встрѣтившись разъ съ нею на улицѣ, онъ предложилъ ей поѣхать съ нимъ кататься за-городъ. Она увлеклась имъ и
