«варкою» для христіанокъ. Я не разобрала, въ чемъ дѣло, и не знала, что значитъ «варка». Оказалось, что это обѣдъ, состоящій изъ крупы, соли и воды. На каждаго тюремнаго сидѣльца полагалось по нѣсколько лотовъ крупы, соли и, кажется, два фунта хлѣба въ день. Арестантки-еврейки покупали на свой счетъ сало, топили его и этой приправой подкрашивали невкусное блюдо. Мясо давалось арестанткамъ только по большимъ праздникамъ, какъ Пасха и Рождество. Нѣкоторыя арестантки, по назначенію врача, получали больничныя порціи, которыя продавались по три копѣйки. Посуды для арестантокъ было очень мало, и тѣ, которыя не имѣли собственнаго черепка, ѣли вмѣстѣ съ другими или ждали, пока не опростается посуда товарки.
Съ двухъ часовъ обыкновенно открывались по очереди камеры для желающихъ погулять: не выпускали арестантокъ почему-то только по субботамъ и воскресеньямъ, подъ тѣмъ предлогомъ, что въ эти два дня прибываютъ и отправляются партіи.
На этотъ разъ съ этапомъ прибыло лишь трое новыхъ пересыльныхъ арестантовъ, которыхъ привели въ нашу камеру. Одна изъ этихъ арестантокъ была сумасшедшая, которую я прежде встрѣчала часто на улицѣ, постоянно въ сопровожденіи ея сына, здороваго мальчугана лѣтъ 5—6 и теперь пришедшаго вмѣстѣ съ своею матерью. Она пускалась въ плясъ среди улицы и этимъ собирала вокругъ себя кружокъ любопытныхъ. Говорила она безсвязно, въ чемъ-то божилась, въ чемъ-то неизвѣстно кого увѣряла и постоянно упоминала о Соломонѣ Мудромъ, съ которымъ она, будто-бы, состояла въ близкихъ отношеніяхъ. Мальчику обыкновенно давали деньги и съѣстное. Говорили, что она сошла съ ума отъ любви къ своему мужу, который ее бросилъ. Арестантки обрадовались ея приходу, такъ какъ въ тюрьмѣ она очутилась теперь ужъ не въ первый разъ. Кто-то назвалъ ее по имени и предложилъ ей показать свое искусство. Она подобрала платье и стала дико
