насъ выгнали изъ Варшавы, за то что мы не умѣли владѣть ею... Вотъ воспѣвайте правительство за такія мѣры, если у васъ колѣна чешутся и непремѣнно надобно вамъ ползать съ лирою въ рукахъ». — Но въ защиту Пушкина слѣдуетъ, однако, привести то обстоятельство, что гораздо раньше польскаго мятежа 1830 г. онъ сознавалъ рознь и антагонизмъ двухъ главныхъ сѣверно-славянскихъ національностей, изъ коихъ ни одна другой не уступала. Въ новомъ издани Пушкина (1, 334) появился отрывокъ, помѣченный 1824 г. и посвященный неизвѣстному намъ графу О., поляку и поэту, котораго начальные стихи перешли почти цѣликомъ въ стихотвореніе «Клеветникамъ Россіи».
Пѣвецъ! издревле межъ собою
Враждуютъ наши племена,
То наша стонетъ сторона,
То гибнетъ ваша подъ грозою.
Антагонизмъ въ глазахъ поэта явленіе вполнѣ естественное и вѣковѣчное, допускающее одно лишь исключение:
Но огнь поэзіи чудесной
Сердца враждебныя миритъ.
Несомнѣнно, въ душѣ Пушкина задолго до 1830 года хранились зародыши тѣхъ чувствъ, которыя потомъ высказались въ стихахъ: «Клеветникамъ Россіи» и « «Бородинская годовщина». Далѣе, въ защиту Пушкина противъ кн. П. А. Вяземскаго нельзя не привести также и того обстоятельства, что даже послѣ мятежа 1830 года, послѣ борьбы и побѣды, онъ никогда не переставалъ признавать въ побѣжденныхъ близкихъ людей и единоплеменниковъ; онъ скорбѣлъ о борьбѣ, онъ считалъ ее однимъ изъ эпизодовъ той вѣковой семейной вражды, которая кончится когда нибудь въ будущемъ исцѣленіемъ ранъ, примиреніемъ. Ему противно только то, что вступаются въ это дѣло чужіе люди, въ особенности Французы. Въ письмѣ къ кн. П. В. Голицыну (XII, №
