geschwornen Eiden, Wahrheit gegen Freund und Feind, Männerstolz vor Koenigsthronen).... Сплотимся же покрѣпче, взываетъ поэтъ и присягнемъ на вѣрность обѣту bei diesem goldnen Wein: такова эта пѣсня о которой говоритъ Palleske (Schillers Leben und Werke II,30), что несмотря на свою туманную мистику она наэлектризовала общество (markerschüttend durch die Gebeine der Zeit fuhr) и получила безсмертное выражение въ другомъ великомъ художественномъ произведеніи, въ 9 симфоніи Бетховена.
Ода Мицкевича славитъ и дружбу и радость, но съ иной еще болѣе юношеской точки зрѣнія. Она—восторженный дифирамбъ новой идеѣ, пѣснь выражающая притомъ такой восторгъ, который свойственъ только первой молодости, не ставящей ни во что личное счастіе, пренебрегающей препятствіями и самою смертью и жизнь не цѣнящая ни въ грошъ, лишь бы идея побѣдила, идея же не побѣдить не можетъ, когда за нее стоитъ союзъ молодыхъ, неустрашимыхъ Алкидовъ. Шаръ земной подернутъ туманомъ, на мертвенную поверхность его водъ всплываютъ гады-себялюбцы. «Друзья, восклицаетъ поэтъ, столпимся въ общемъ дѣлѣ—Въ счастьи всеобщаго наши цѣли.... Счастливъ кто тѣломъ легъ своимъ Воздвигъ ступень ко славы граду Великодушно онъ другимъ. Нектаръ вѣдь жизни тогда лишь сладость Когда его могу съ другими я дѣлить. Небесную тогда сердца вкушаютъ радость Когда соединитъ ихъ золотая нить. Итакъ плечо къ плечу и шаръ земной Мы цѣпью обовьемъ живою.... Мiръ! съ своего содвинься основанія. На новый путь тебя мы поведемъ И плесень снявъ съ себя, во всей красѣ природы Зеленые ты вспомнишь годы!.... >> Вся ода дышетъ бодростью, сіяетъ выраженіями, превратившимися въ пословицы, въ боевые оклики, молодаго поколѣнiя, напримѣръ: Там siegaj gdzie wzrok nie sięga, Eam czego rozum nie zlamie (Стремись куда и взоръ не идетъ, ломай чего разсудку не сломать). Въ другихъ филаретскихъ пѣсняхъ Мицкевича
