Молодые романисты начинали вездѣ съ подражанія классикамъ. Такъ дѣйствовали Пушкинъ, Лермонтовъ. Этой судьбы не избѣгъ Мицкевичъ, писалъ гекзаметрами или 13 стопными силлабическими стихами, прославлялъ Феба, харитъ и ставилъ себѣ за образецъ одного изъ напудренныхъ объѣдалъ и паразитовъ ХVIII в., шамбеляна Короля Понятовскаго-Трэмбецкаго, стихотворца отличавшагося мастерскимъ слогомъ и пластичностью формѣ—качествами, которыя у него позаимствовалъ Мицкевичъ. Даже и въ послѣдствіи осталось у Мицкевича расположение къ роду поэзіи описательному, къ дидактическому, а нѣкоторые слабые впрочемъ слѣды классическаго стиля замѣтны даже въ такихъ образцовыхъ созданiяхъ романтической эпохи, какъ Валленродъ (Вилія въ ковенской милой долинѣ межъ тюлипановъ (?) бѣжитъ по равнинѣ... Какъ войны наши въ бояхъ безмятежны. — Въ любви какъ пастухъ съ пастушкою нѣжны). Чему учился Мицкевичъ въ Вильнѣ отъ профессоровъ то могло только укрѣпить его въ классической ортодоксіи, но онъ обязанъ весьма многимъ въ своемъ развити студенчеству, виленскому филаретству, этому своего рода тугендбунду, который былъ тогда въ полномъ своемъ цвѣту. Студенчество въ хорошiя эпохи способно внушить даже людямъ на видъ сухимъ и довольно черствымъ альтруистическiя чувства, возродить человѣка нравственно, возростить въ немъ гражданственность, патріотизмъ, саможертвованіе, любовь полнѣйшей умственной свободы и безкорыстное обожанiе добра. Душою филаретскаго союза былъ Өома Занъ. Мицкевичъ сплотился съ кружкомъ столь тѣсно, что продолжалъ свое съ нимъ общеніе даже и послѣ выхода изъ университета, когда онъ поселился въ Ковнѣ. Манкируя по службѣ, онъ дѣлалъ частыя поездки въ Вильно къ друзьямъ читать имъ сработанное въ своемъ
