— Ахъ, какой ужасъ! Ахъ, Анна, если бы ты видѣла! Ахъ, какой ужасъ! — приговаривалъ онъ.
Вронскій молчалъ, и красивое лицо его было серьезно, но совершенно спокойно.
— Ахъ, если бы вы видѣли, графиня, — говорилъ Степанъ Аркадьевичъ. — И жена его тутъ… Ужасно видѣть ее… Она бросилась на тѣло. Говорятъ, онъ одинъ кормилъ огромное семейство. Вотъ ужасъ.
— Нельзя ли что-нибудь сдѣлать для нея? — взволнованнымъ шопотомъ сказала Каренина.
Вронскій взглянулъ на нее и тотчасъ же вышелъ изъ вагона.
— Я сейчасъ приду, maman, — прибавилъ онъ, оборачиваясь въ дверяхъ.
Когда онъ возвратился черезъ нѣсколько минутъ, Степанъ Аркадьевичъ уже разговаривалъ съ графиней о новой пѣвицѣ, а графиня нетерпѣливо оглядывалась на дверь, ожидая сына.
— Теперь пойдемте, — сказалъ Вронскій, входя.
Они вмѣстѣ вышли. Вронскій шелъ впереди съ матерью. Сзади шла Каренина съ братомъ. У выхода къ Вронскому подошелъ догнавшій его начальникъ станціи.
— Вы передали моему помощнику двѣсти рублей. Потрудитесь обозначить, кому вы назначаете ихъ?
— Вдовѣ, — сказалъ Вронскій, пожимая плечами. — Я не понимаю, о чемъ спрашивать.
— Вы дали? — крикнулъ сзади Облонскій и, прижавъ руку сестры, прибавилъ: — Очень мило, очень мило! Не правда ли, славный малый? Мое почтеніе, графиня.
И онъ съ сестрой остановился, отыскивая ея дѣвушку.
Когда они вышли, карета Вронскихъ уже отъѣхала. Вы-
